Генерал Ермолов
Шрифт:
Мало что поняв из услышанного, обе грузинки, перебивая друг друга, быстро и гортанно заговорили. Ермолов позвал своего секретаря Устимовича, которому вручил бумагу со словами:
— Вот прошение. Не знаю, от кого оно. Прошу тебя дать по нем полнейшее удовлетворение и затем объявить просительнице, чтобы она избегала со мной встречи…
Вернувшись с прогулки, Ермолов все еще чувствовал себя во власти неожиданно вспыхнувшего чувства. Сперва он хотел узнать фамилию просительницы, но потом раздумал, опасаясь
Он не разрешал себе поступиться воинской службой и долгом даже ради возможного личного счастья. Единственное, что мог позволить себе этот удивительный человек, — было заключение не связывающего его христианскими пожизненными обязательствами кебинного брака.
У мусульман жены разделялись на кебинных, которым по шариату назначалась при бракосочетании известная денежная сумма, очень часто с разными вещами и недвижимым имуществом, и временных, пользовавшихся только деньгами, оговоренными при заключении брачного условия.
Кебинпая жена имела перед временной еще те преимущества, что после смерти мужа, если он умер бездетным, она получала из его наследства четверть, а если оставались дети — восьмую часть. Дети от кебинных и от временных жен считались одинаково законными.
Не решаясь на церковный брак, Ермолов поступил в строгом соответствии с обычаями, господствовавшими среди мусульманского населения.
3 ноября 1819 года, после разбития Ахмед-хана Аварского у Балтугая, Ермолов прпбыл в дружественную Тарку.
Здесь ему понравилась молодая татарка Сюйда, дочь Абдуллы, с которой он заключил кебин и оставил беременною, поручив перед выездом в Тифлис на попечение жены шамхала Тарковского — Пирджан-хакумы.
Сюйца родила сына Бахтнара, получившего при крещении имя Виктора, и два года спустя приехала в Тифлис со служанкой и таркинским жителем Султан-Алием. Малолетнего Виктора Ермолов отправил в Россию, чтобы впоследствии отдать его в кадетский корпус. Сюйда, не пожелавшая остаться без сына в Тифлисе, по прошествии года с почестью и подарками воротилась в Тарку и впоследствии вышла замуж за Султан-Алия, от которого имела троих детей.
Другую кебинную жену Ермолов взял во время экспедиции в Акушу, в селении Кака-шуре. Приехав туда в сопровождении шамхала акушинского, он увидел дочь какашуринского узденя Ака, по имени Тотай, девушку редкой красоты. Тотай была представлена Ермолову и произвела на него глубокое впечатление. Тогда же он изъявил готовность взять ее в Тифлис при возвращении из похода. Но едва он выступил в Акушу, как девушка была выдана замуж за своего односельчанина Искандера, чтобы воспрепятствовать Ермолову увезти ее в Грузию.
Однако горцы еще не были знакомы с решительным характером главнокомандующего.
Возвращаясь из Акуши, Ермолов отправил сына шамхала Альбору в Кака-шуру с поручением во что бы то ни стало привезти Тотай.
При заключении кебинного брака с Тотай Ермолов дал ей слово, что прижитых от пее сыновей оставит себе, а дочерей предоставит ей.
Тотай жила с Ермоловым в Тифлисе около семи лет и родила ему сыновей Аллах-Яра (Севера), Омара (Клавдия)
и еще одного, скончавшегося в самом нежном возрасте, а также дочь Сатият, или Софию-ханум. Ее часто навещал отец Ака и брат Джан-Киши. Сыновей Севера и Омара Ермолов отдал в кадетский корпус, а дочь оставил жопе.
Когда он был отозван с Кавказа, Тотай отказалась от предложения принять православие и уехать с ним в Россию.
Она возвратилась с дочерью на родину и вышла замуж за жителя аула Гили, от которого имела еще двоих детей.
Ермолов назначил ей ежегодное содержание — триста рублей, а дочери — пятьсот.
Впоследствии император Александр II повелел признавать сыновей Ермолова, получивших хорошее образование, потомственными дворянами и его законными детьми. Все они пошли по стопам отца, — окончив артиллерийское училище, были произведены в офицеры и безупречно служили в русской армии.
В своей полукочевой, полуоседлой жизни Ермолов был на положении воина, живущего в штаб-квартире, куда он возвращался из дальних походов, продолжавшихся, случалось, и несколько месяцев. Такой штаб-квартирой стали для командира Отдельного Кавказского корпуса Грузия и ее столица Тифлпс. Однако какой хаос, произвол и беспорядок царили на многострадальной грузинской земле!
Были забыты древние законы, в полный упадок пришла торговля, хозяйство, образование. После волны кровавых нашествий жизнь человеческая, кажется, ничего не стоила:
убийства в борьбе за власть, лишение жизни крестьянина или ремесленника стали обычным делом. Уродливые и изуверские крайности, царившие в соседней Персии, на саблях завоевателей перешли и в Грузию.
Подытоживая заботы, Ермолов писал Закревскому: «Не берусь я истребить и плутни, и воровство, но уменьшу непременно… Открыл несколько достойных людей и посредством их разные нечистые дела. Уж наложил секвестр на имущество всех членов казенной экспедиции и произвожу ужасное дело в утраченном от нерадения казенном доходе.