Генерал-марш
Шрифт:
– И я не был. Так что выносим друг другу выговор за лень и нерадение. Насчет Грааля не знаю, но что-то там нечисто.
Бывший замкомэск взглянула удивленно, и Ким Петрович пояснил:
– Профессора Карташова арестовали. Да-да, того самого. Подозревают крупное хищение. У вас, товарищ Зотова, потрясающее чутье на неприятности. Вот только завидовать вам почему-то не хочется.
4
– Вы Москвин, – заметила женщина. – Ким должен был вас предупредить.
Не спросила, даже не констатировала, просто обмолвилась, будто о камень при дороге споткнулась. Ни «товарища», ни «гражданина», еле фамилию выцедила.
– Простите, кто должен был предупредить? – недоуменно моргнул Леонид. – И о чем?
Тетка ему сразу не понравилась. Пальто дорогущее, настоящей черной кожи, шляпка с накладным серебряным пером, пальцы в серой лайке, тяжелая челюсть чуть ли не на локоть вперед торчит. А на ногах – британские пехотные ботинки на прочном шнурке. Бывший старший уполномоченный нашивал такие под Нарвой. Удобные!
– Ким Петрович Лунин, – женщина нетерпеливо поморщилась, – Москвин, не валяйте дурака. Вот что, пароль нужен? Пожалуйста, «Генерал-марш», сигнал часовой готовности к выступлению. Достаточно?
Тетка ждала, как и было договорено, возле выхода из Александровского сада. Не одна – впритык к тротуару стояло небольшое авто, черное и блестящее, как пальто незнакомки.
– Достаточно, гражданка, – Леонид скользнул взглядом по оттопыренному правому карману. – В следующий раз пароль говорите сразу, иначе вам и браунинг может не понадобиться.
Подбородок надменно дернулся.
– Москвин, не надо о себе много воображать. Вы здесь только для того, чтобы выполнять мои приказы, Ким вам это должен был разъяснить. И не называйте меня «гражданкой», я вам не посудомойка.
– Тогда – «подследственная», – не стал спорить бывший чекист. – В самый раз будет.
Ни о чем подобном начальник не предупреждал. Позвонил перед концом рабочего дня, попросил подойти к выходу из сада, встретиться с дамой в кожаном пальто и с нею же обсудить некоторые вопросы. И пароль назвал, чтобы без путаницы обошлось.
Встретились вовремя, с «обсудить» же выходила явная накладка.
– Дело вот в чем, – неохотно заговорила незнакомка, пропустив «подследственную» мимо ушей. – В Цветочном отделе, которым руководит Ким Петрович, существует группа, мы называем ее «внутренней». Старшим в ней является ваш знакомый Егор, но сейчас он в отъезде, и я его временно замещаю.
Леонид не слишком хорошо представлял, чем именно занимается Жора Лафар, но на всякий случай предпочел согласиться.
– Допустим. Только загвоздка имеется. Егора я знаю, товарища Кима – тоже. А вы, простите…
– «Но злой дух сказал в ответ: Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто?» На Святое Писание изволите намекать? – Крашеные брови взлетели вверх. – Странный у вас юмор, однако! Деяния апостолов, глава девятнадцатая, насколько я помню. Так вот, злой дух, можете называть меня Ларисой Михайловной, но не слишком злоупотребляйте. От товарища Кима имею приказ ознакомить вас с работой внутренней группы. Сейчас мы с вами сядем в авто. В салоне вести себя спокойно, дверцу не открывать и не мешать шоферу. Ясно?
– А прыжок на месте? – поинтересовался товарищ Москвин, но ответом удостоен не был.
Ехали, словно в тюрьму. Лариса Михайловна устроилась рядом, выложив браунинг себе на колени. Шторки на заднем сиденье оказались задернутыми, а от шофера пассажиров отделяло толстое непрозрачное стекло. В таких авто даже бандиту Фартовому не доводилось путешествовать, и Леонид невольно возгордился. Страха не было, наглая тетка и безмолвный шофер – не конвойные волки, к тому же сам он при «железе» и без «браслетов». Куда именно направлялись, никто ему не сообщил, а товарищ Москвин не слишком задумывался. Сами скажут в свой срок, никуда не денутся. А вот узнать, чем занимается внутренняя группа Жоры Лафара, и в самом деле хотелось.
Ларису Михайловну он раскусил сразу. Обычная «шестерка» с «понтами», нос дерет не по чину, не иначе душу отвести пытается. При Киме Петровиче, поди, лишний раз чихнуть боится, а перед новичком хвост распускает, ровно пава. Но и опаску терять не следовало – такая и шлепнуть может, просто из вредности. Не зря ствол под рукой держит, волчицей косится!
Спутница такое внимание к себе отметила. Внимательно поглядела, губы сжав, дернула породистыми ноздрями. Пистолет все же спрятала – и улыбнулась, словно пошутила удачно. Леонид отвернулся. «Шестерка», но козырная, иначе бы не стал Жора ее в заместителях держать. И товарищ Ким не из тех, кто в людях ошибается.
Приехали где-то через час. Охрана, встретив у ворот, заставила выйти из машины и принялась изучать документы. Ворота оказались монастырскими, из тех, что только из гаубицы раскурочишь. Над ними – башня серого камня, влево и вправо зубчатые стены, а дальше черные тени церковных маковок. Столицу товарищ Москвин знал лишь вприглядку, но о монастырях же здешних слыхал немало. С 1917-го в них анархисты водились, а после, как черно-красных пролетарским дустом извели, ВЧК и прочие серьезные организации приспособили гнезда мракобесия под свои нужды. Этот был освоен основательно – посты охраны, стоянка авто за воротами, черные змеи-провода, уходящие в глубь стены. Служивые носили знакомую форму Частей стратегического резерва – черные петлицы с желтыми буквами, штык-ножи при поясе, карабины образца 1910 года.
Лариса Михайловна по-прежнему молчала, даже дорогу указать не изволив. Повел их сопровождающий с нашивками на рукаве в компании с двумя плечистыми конвойными – сначала через какие-то темные палаты, затем гулким пустым коридором, пропахшим воском и ладаном. Наконец дверь на скрипучих петлях, а за нею лестница в дюжину ступенек.
– Пригнитесь, товарищ, низко здесь, – запоздало предупредил один из конвойных. Леонид уже успел зацепиться о каменный свод, хорошо, что фуражка голову защитила.