Генерал Скала и ученица
Шрифт:
— Подождите. Гектора тоже нужно спрятать, — буркнула я, прежде чем все двинулись через дорогу. — До того, как на него напали в темной конюшне, воры вполне могли выследить наставника. А значит рассмотреть и лицо, и хромоту.
После этого мы еще на пару минут задержались, потому что Кошель пытался оставить Гектора на улице, а тот категорически отказывался отходить от меня, Пушка же подливал масла в огонь, хмыкая и загадочно комментируя все возгласами «Да ладно!», «А ты что скажешь?».
В итоге спорщики объединились, поставили на место наглого юнца и решили, что «заказчиков» будет два.
— Будет у нас госпожа и сопровождающий. Оба скрывающие лица, — подытожил Кошель, глядя как пожилой лаэр ловко отрезает кинжалом треугольный лоскут с нательной рубашки. — Все равно, из Хани купеческую дочь делать как из меча ложку строгать. Итог будет крайне сомнительный, ни на что не похожий и пострадают все причастные.
Я сначала хотела возразить, что могу изобразить что угодно и, кстати, успешно изображаю не себя. Но встретила изучающий фиолетовый взгляд и вовремя прикусила язык. Тем более, что досталось не только мне.
— Нет, даже не мечтай, третьим тайным заказчиком ты не будешь, — Кошель не дождался моего протеста, поэтому развернулся к подпрыгивающему от нетерпения Пушке. — Я иду в таверну в роли посредника, того кто знакомит заинтересованные стороны. А ты несешь мои вещи и держишься как можно незаметнее, ясно? Помощником будешь, — он снял сумку и навесил ее на оторопевшего Беранже. Подумал. Забрал у Гектора его сумку и набросил сверху. Взмахом руки остановил начавшиеся было возражения «А почему Хани только госпожа, а я…» и негромко продолжил: — Там встречаются те, кто хочет предложить работу, с теми, кто готов выполнить любые запросы, лишь бы платили. Им помогают посредники, знатоки темной изнанки столичной жизни. Люди непростые и лучше их странным видом не провоцировать. Вот сейчас мы выглядим вполне естественно и каждый на своем месте. Кроме меня никто не болтает, в споры не вступает. Готовы? Идите за мной.
Мы пошли через дорогу. Ботинки пачкались в грязи, которую никто здесь не убирал. Кошель с каждым шагом все больше сутулился. За ним спешил Пушка. Он придерживал хлопающие по бокам сумки и тихо ругался.
Если Палач продолжает за мной следить, сейчас он получит массу поводов для глубоких сомнений и смятения. Надеюсь, решит, что я его собираюсь заказать у местных негодяев. Жестоко и кроваво отомстить за паралич в турнирной яме, подсаженного Червя и почти случившееся падение с крыши. В конце концов, почему я одна должна не спать по ночам? Пусть и он помучается.
— Смерть ему! — довольно громко прошипела я, изображая разъяренную девицу.
Гектор сзади оступился и помянул Ракхота.
Глава 15. Надпись широкими мазками — «Красавица и кружка»
Распространено мнение, что те, кто ежедневно занимается магией, живут намного дольше. И с этим утверждением я, пожалуй, соглашусь. Даже Гектор со своей парой-тройкой звезд выглядит куда крепче сверстников из прислуги, несмотря на многочисленные раны и хромоту старого учителя.
Развитие искр и регулярные тренировки у совсем юных лэров в будущем обязательно подарят физическое долголетие и здоровье. Но эти же занятия — отберут слишком много времени, не позволяя жить обычной жизнью, узнать как следует мир и людей.
Признаться, до сегодняшнего дня я считала себя исключением из правил, еще до приезда в Детский дворец повидав и пережив достаточно, чтобы резко повзрослеть и ничему не удивляться. Нынешняя, столичная жизнь меня тоже не баловала, грубо открывая все новые стороны аристократического общества. Подлые уловки Габардила, преследования Палача, проникновение вора в мою комнату, покорная аз Сог в кровати Алонсо — все эти события пришлось встречать без паники и лишних эмоций.
Терялась я лишь рядом со Скалой, а в остальных случаях получалось собраться, сосредоточиться, выйти без потерь.
Например, сейчас, когда мы зашли в таверну, любая приличная девушка, не раздумывая, упала бы в обморок, а я ничего… иду. По сторонам смотрю.
Причем догадаться, что все пойдет не так как мне представлялось, можно было еще у входа. И первым сигналом грядущих событий прозвенела необычная вывеска. Неизвестный художник изобразил на ней щекастую блондинку в корсете, едва сдерживающим впечатляющие женские достоинства, готовые буквально выстрелить в лицо подошедшему слишком близко гостю. Надпись широкими мазками — «Красавица и кружка» сообщала, что мы пришли по адресу. И пусть кружка отсутствовала вообще, а красавицей эту дебелую белобрысую девицу мог бы назвать только пьяный, подслеповатый или очень низенький мужчина, зато я все больше доверяла уверенным действиям Кошеля.
Внутри помещения он просигналил непонятным жестом из сложенных крестом пальцев вскинувшемуся при нашем появлении вышибале. И тот мгновенно потерял интерес.
Плотной цепочкой мы двинулись дальше, прямо через огромный зал, уставленный столами. За ними ели и гомонили люди самой разнообразной внешности и занятий. От торговых служащих с гербами родов до наемных бойцов самого зловещего вида. Некоторые компании смотрелись полными оборванцами, но при этом ели и пили они так, что от заказов ломились столы.
И многие из них поворачивали головы, чтобы внимательно рассмотреть уверенно шагающего вперед Кошеля, быстро скользили взглядом по худощавой фигуре Пушки, некоторое время застревали на моем скрытом платком лице и отдавали немало внимания Гектору.
За короткое время нас изучили, оценили и взвесили несколько десятков незнакомцев. А мы все шли и шли через зал.
Пока не добрались до низкой сцены, на которой старательно изгибались пять девушек, закутанные в несколько полупрозрачных покрывал. Скорее всего они должны были изображать что-то вроде южного танца, но делали это столь несуразно, что я хохотнула из-за нервного напряжения.
— Красиво, да? — обернулся ко мне Пушка.
— Не красиво, а жутко. И топают сильно, — ответила я.
— Это потому что ты женщина и завидуешь. Вы все мечтаете так научиться.
Это я мечтаю ТАК неуклюже раскачиваться?
— Кошель, — позвала я идущего первым Тристана, — а можно я его стукну?
Он обернулся, прошептал что-то вроде «Сюда бы Ульриха» и мне совершенно расхотелось спорить. И вообще говорить. Что-то подсказывало, что Скала будет крайне недоволен нашим небольшим приключением и особенно — тем, что его не поставили в известность. Но мои личные дела я не обязана обсуждать с наставником. Кроме того, когда бы я успела известить Форсмота, учитывая его поспешный уход с Дацей?