Генералы подвалов
Шрифт:
Настя заметила, что входная дверь еще не закрыта, и толкнула ее, но что-то мешало, дверь уперлась во что-то мягкое... Настя опустила глаза и увидела носок чьего-то ботинка, сунувшегося снаружи в открытую щель. Кто-то хотел войти и не успел.
— Это я, — разрешил ее недоумения человек, стоявший на площадке. — Николай Егорович, сосед...
— Николай Егорович. — Настя навалилась плечом на дверь. — Я сейчас занята. Извините...
— Мне кажется, тебе требуется помощь, — сухо ответил Николай Егорович и, нажав на дверь со своей стороны,
Он распространял вокруг себя такое поле уверенности, что никому из ребят даже в голову не пришло сопротивляться его вторжению. Николай Егорович, лысоватый, лет шестидесяти, крепкий мужичок, одетый в старые мягкие брюки и коричневый джемперок, вошел, осмотрел всех собравшихся, сощурил глаза на Сухого, покачал головой:
— Кто ж его так?
— Это ты?! — прохрипел Сухой. — Ты?!
Настин сосед усмехнулся:
— Узнал-таки... Только по голосу меня теперь и узнаешь, Сухой. Да! Так кто тебя разукрасил? Соседка моя, поди?
Сухой молчал.
— Ну, пошли, ребятки, на кухню. Поговорим.
Чувствуя его сумасшедшую внутреннюю силу, Барракуда, Дохлый и Настя подчинились. Расселись на кухне, оставив неперевязанного Сухого в коридоре.
— А как он... — начала Настя, кивнув в сторону коридора.
— Ничего с ним не будет. Придуривается. Вы хорошо сделали, что не начали его перевязывать. Всех бы вас замочил. Это не рэпперы твои сраные, — серьезно сказал Николай Егорович, заглянув Насте в глаза. Она вздрогнула. Сама смерть посмотрела сейчас ей внутрь, в самую глубину ее существа. Такого взгляда она у своего соседа еще не видела... — Давай рассказывай, — скомандовал Николай Егорович, посмотрев на Дохлого. — Это всем интересно.
Дохлый, сначала робко, потом, чувствуя, что Николай Егорович, кажется, ничего плохого им делать не собирается, что он не мент, рассказал о том, чем занимался несколько последних дней.
Он, будучи действительно большим докой в технических вопросах, быстро определил, что Сухой поставил «жучок» в магазинный телефон. Сразу убирать его он не стал, чтобы не вызывать подозрений. Потом уже ликвидировал, демонстративно и шумно сменив аппарат на другой, с ненужным совершенно факсом и прочими штучками.
Однако интерес к фирме «Кольчуга» не давал ему покоя, и он задумал многоходовую операцию, которую и провернул. Только вот в нее вмешались по ходу. В этом месте он покосился на Николая Егоровича, но тот лишь кивнул головой — продолжай, мол.
Дохлый пришел в офис «Кольчуги» и, по его выражению, «загрузил» майора Пресника, сказав, что страшно обижен на всю свою компанию и хочет их наказать. Майор было его погнал, но, когда Дохлый поднялся и собрался уходить, остановил и стал беседовать уже серьезно.
— Про миллион-то наши супостаты уже знали. Вы трепались в магазине, а они слушали... — сказал он, украдкой снова посмотрев на Николая Егоровича.
Дохлый стал захаживать в «Кольчугу», пораскидав там уже своих «жуков». То же самое он сделал и в Настиной квартире.
— А это на фига? — гневно сверкнув глазами, спросила Настя.
— Дура ты, дура, — ответил Дохлый. — А как бы я узнал, например, сегодня о твоей стреле с этим уродом? Я просто предвидел что-то подобное...
Но дело закрутилось круче, чем он ожидал. Постоянно держа в голове разговоры Сухого, — он с торжеством глянул в сторону коридора, — и его бандюков — Турка со всей компанией, он узнал, что они собираются просто ограбить Настину квартиру. И опередил их.
— Ты же код не знал, — начала Настя и осеклась под его укоризненным взглядом.
— Код, шмукод, — ответил Дохлый, качая головой. — Давайте на эту тему не будем... Уехал я на съемную квартиру и оттуда стал работать, — продолжил Дохлый свой рассказ. — Нужно было мне в подполье уйти ненадолго...
Слушая переговоры и отслеживая передвижения майора, Дохлый выяснил все об их отношениях с Турком и в конце концов сел майору на «хвост», когда тот отправился на заброшенный завод. А дальше все просто...
— А дальше я встретил там Николая Егоровича, — печально сказал он. — И Димку. Отвез его в больницу... Плох он был, Настя, ты только не пугайся, про палец-то ты знаешь... Это дело такое... В больницу нужно было срочно... Вот он, — Дохлый кивнул на Настиного соседа, — поспособствовал... Договорился там...
— Где Димка? — встав с табурета, спросила Настя. — В какой больнице?
— Не кипятись, Настя, — жестом остановил ее Николай Егорович. — Не жги себя, как говорится. В хорошей он больнице. Я своего человека в плохую больницу не определю...
— Своего? Как так? Какой же он вам свой?
— Такой же, как и ты, Настя. Соседка... И вы. — Он обвел взглядом Барракуду, угрюмо молчавшего в углу, и Дохлого, который растерянно улыбнулся. — Ты продолжай, продолжай, — кивнул он Дохлому.
— Так а чего продолжать-то? Я их вычислил, короче. Все сделал...
— Так ты заранее знал о том, что Димку похитят?
— Да откуда мне знать, Настя, ты чего? Совсем у тебя крыша не на месте. Глаза-то во какие. — Он развел руками. — Тебе бы полечиться немножко... Ничего я не знал. Я твой телефон вместо музыки три дня слушал. И этих козлов. — Он снова кивнул в коридор. — Вы же все, хреновы конспираторы, болтаете о таких вещах, за которые... не знаю, что делают.
— Пистолет где? — вдруг спросил Николай Егорович у Насти.
— Пистолет... — Она задумалась. — У меня его выбили... Эта девчонка... каратистка... Не знаю. Там где-то.
— Это нехорошо, — сказал Николай Егорович. — Нехорошо.
— Так я в перчатках же была, — сказала Настя. Она вышла в прихожую и вынесла тонкие нитяные черные перчатки.
— Стильность нас спасет, — сказал Дохлый. — А что за пистолет?
— Тот самый, из которого ваша начальница подстрелила Сухого, — проговорил Николай Егорович. — И замочила того молодого урода у метро.