Генератор чудес
Шрифт:
Улыбки появились на лицах людей, поздравлявших Гросса. Снова вернулась к нему безудержная порывистость. Он бросился к пульту.
– Теперь - лампы. Это будет моментально. Смотрите туда, вперед...
Он слегка повертел штурвал. Сирена стала быстро затихать. В тот же момент вдали вспыхнул яркий столб света.
– Браво, господин Гросс!
– в восторге воскликнул Вейнтрауб.
– Ну, теперь можно считать, что "и теоретически и технически"? А как второй приемник?
– Сейчас попробуем. Но это безнадежно. Ионизатор рассчитан на один километр. Дифракция луча возможна лишь на протяжении нескольких метров...
Он перевел трубу
– Ну, вот видите... Я направил на лампы второго пункта... Ничего нет.
Гросс остановил мотор, выключил питание ионизатора и спрыгнул с мостика.
– Испытание закончено?
– спросил Вейнтрауб.
– Да, это все.
– Разрешите сказать несколько слов... Я счастлив, что мне привелось в числе первых людей видеть это чудо. Момент, который мы тут пережили, войдет в историю мировой техники. Я уже поздравил доктора Гросса и инженера Мюленберга с огромным успехом, выпавшим на их долю. Совершенно очевидно, что и теоретически и технически проблема передачи энергии без проводов решена. Но это не все. Остается решить ее практически, то есть заставить энергию распространяться на большее расстояние. Один километр не может иметь практического значения. У меня нет сомнений, что вы справитесь с этой задачей, тем более, что, как вы говорите, она вами уже решена...
– Все расчеты сделаны, остается построить новый передатчик, - вставил Гросс.
– Прекрасно... Расчеты у вас... на какое расстояние?
– Десять километров, - выпалил быстро Гросс.
– Замечательно... Итак, еще шаг - и вы будете поистине великим человеком, доктор Гросс. Сколько времени вам потребуется, чтобы выполнить эти расчеты?
– Это будет зависеть...
– Простите, я понимаю... Завтра же мы встретимся, обсудим условия и подпишем соглашение. Мы снабдим вас всем, в чем вы нуждаетесь. А пока патентная процедура не закончена, вы, конечно, понимаете, что все это дело должно оставаться в строжайшей тайне. Никакой информации в прессе, никаких переговоров с кем бы то ни было, кроме нас. Открытия пока не существует. Это в ваших же интересах... Теперь еще один вопрос, доктор. Начальник нашего управления, который уполномочил меня вести это дело, чрезвычайно заинтересован вашим открытием. Поскольку испытание закончилось успешно, передаю вам его просьбу завтра же продемонстрировать ему действие передатчика. Я полагаю, что это окажет решающее влияние на продвижение нашего общего дела.
– Конечно, конечно, с удовольствием, - согласился Гросс.
– Ну, прекрасно. А в таком случае нет смысла сейчас увозить машину отсюда. Я надеюсь, что господин Флаухер сумеет обеспечить ее полную сохранность и недоступность для каких бы то ни было посторонних взглядов или рук?
– Можете быть спокойны, - с улыбкой ответил начальник полигона.
– Все на этой территории охраняется на основании военных законов.
Он приказал принести брезент.
– Некоторые детали не следует оставлять в машине, - заметил Мюленберг.
– Ночью может быть сыро.
– Вы имеете в виду...
– начал Гросс.
– Тогда выньте эти детали, найдем для них место в складе.
– Я имею в виду адаптер ионизатора, который требует особого хранения, твердо сказал Мюленберг, сжимая в темноте руку Гросса.
– Его придется взять с собой.
Он решительно поднялся на мостик и, быстро вынув из тыльной части ионизатора небольшую трубку, завернул ее в бумагу и спрятал в боковой карман. Машину покрыли
– Ну, вот и прекрасно, - спокойно сказал Вейнтрауб.
– Можно ехать.
Мюленберг последним сел в автомобиль Вейнтрауба. Тяжелое чувство тревоги, ответственности за исход всего дела, связанного с открытием Гросса, не оставляло его, несмотря на то, что в поведении Вейнтрауба он не заметил ничего, что могло бы усилить его опасения.
* * *
Было условлено, что на другой день Гросс и Мюленберг встретятся в лаборатории около полудня, чтобы наедине обсудить некоторые детали будущего договора с муниципальным управлением. В два - у Гросса свидание с Вейнтраубом в управлении. Ганс не нужен, работа пока прервана; он придет после пяти, чтобы снова отправиться на полигон.
Мюленберг пришел гораздо раньше. Он плотно запер за собой дверь, попросил фрау Лиз не беспокоить его и медленно заходил из угла в угол, большой, мрачный, как грозовая туча, сцепив руки за спиной под расстегнутым пиджаком.
Да, наступили дни тяжелых испытаний. Как дико! Ведь, собственно, ничего неожиданного не произошло - наоборот, все вышло так, как должно было выйти. Десять лет он с увлечением работал над осуществлением идеи Гросса. Это был какой-то гипноз технической проблемы. Вот она решена. Гипноз кончился. Стало вдруг очевидно, что решение - это адская машина, которую они приготовили в подарок врагам культурного мира, машина, которую надо немедленно уничтожить, так как скрыть ее уже невозможно.
Один километр или двадцать километров - все равно: идея решена. Крупные открытия, как известно, всегда "носятся в воздухе". Им особенно легко носиться вокруг уже сделанного открытия. Машину Гросса видели. Видели ее действие. Теперь идеи будут не только носиться, но и зреть.
Ах, как глупо, как глупо!
Впрочем... Так ли уж просто повторить это открытие? Как-никак, а им потребовалось десять лет дружной, увлеченной работы, чтобы найти принцип ионизирующего луча и воплотить его... вот в эту маленькую деталь большой машины, - адаптер ионизатора. Вот оно, сердце всей проблемы, завернутое все в тот же обрывок газеты... В этой трубке, величиной чуть больше футляра для зубной щетки, заключается все остальное - чепуха, доступная каждому грамотному электротехнику. В ней - идея Гросса и бездна конструкторской изобретательности Мюленберга. В ней - тайна. Все в ней!
Мюленберг чувствует, что в этой трубке заключена сейчас его жизнь, все его мысли, все внимание. Это соломинка, обладание которой кажется ему спасительным. Он бережно прячет ее в боковой карман. Он не в состоянии ее отдать. Ее можно потерять, выронить из кармана, перегнувшись из машины, если это окажется нужным.
А может быть, и в самом деле ничего страшного не происходит, и все его опасения - результат нездоровых нервов? Гросс искренне верит в закон, справедливость, мораль, честь... Нет! Ничего этого сейчас не существует в Германии. Гросса надо убедить, образумить...
Гросс приходит довольный, гордый и оживленный, даже больше, чем обычно. Мюленберг угадывает в его настроении следы недавних семейных разговоров о грядущих благах, о собственном автомобиле, об уютной вилле на берегу Изара или Боденского озера.
– Мюленберг, дорогой мой, вы все еще мрачны, я вижу. Неужели вчерашний день вас не успокоил?
– говорит Гросс, дружески сжимая толстую, волосатую руку.
– Я плохо спал, - отвечает Мюленберг, стараясь улыбаться возможно безмятежнее.
– Сердце пошаливает...