Генератор чудес
Шрифт:
Ни в чем не обнаруживалось влияние лучей. Только счетчик Раевского, включенный через усилитель в цепь репродуктора, отсчитывал едва слышные удары, указывая на присутствие какого-то слабого излучения.
Николай сдался, когда были исчерпаны все возможные способы проверки.
Он вдруг почувствовал слабость, как будто только сейчас, сразу ушли от него - вся энергия мысли, все нервное напряжение, что много дней так щедро вкладывал он в эту бесплодную работу, веки сомкнулись, голова бессильно склонилась к обнаженному баллону, мерцающему свинцовым туманом,
Только теперь сомнение, граничащее с отчаянием, потрясло мозг.
"Ошибка... Неужели принцип неверен?.."
Несколько секунд стоял так Николай над своим созданием, закрыв глаза, ощущая лбом тепло баллона.
Мысли о генераторе, так долго заполнявшие мозг, вдруг одна за другой начали воровато выскальзывать из утомленной головы. Теперь они стали чуждыми, злыми, враждебными, и мозг изгонял их...
Вот и все...
Лишь мгновение длилась страшная легкость покоя. Уже в следующий миг пустота начала заполняться. На смену ушедшему из темных тайников памяти вышло то, что стояло на очереди. Перед мысленным взором Николая возникли неразгаданные таинственные знаки:
LMRWWAT
ГЛАВА ШЕСТАЯ
РИДАН ПРЕДЪЯВЛЯЕТ ВЕЩЕСТВЕННЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА
– Как дела, товарищи? Можно поздравить с успехом?
Четверо сотрудников лаборатории встречают Ридана улыбками. Пятый жмет руку профессора с серьезным, пожалуй, даже мрачноватым видом. Это дело характера. Одних победа делает веселыми, другие, наоборот, становятся сдержанными и торжественными.
– Вот смотрите, Константин Александрович!
Ридан склоняется над клеткой и внимательно рассматривает стоящую в ней собаку. Та отвечает таким же внимательным взглядом и осторожно помахивает хвостом. Собака - как собака. Только на голове виднеется кольцевой шрам, почти заросший шерстью. Ридан открывает дверку и, лаская собаку, ощупывает шрам - след операции.
– Ну, Жучка, как вы себя чувствуете? Можете выйти погулять.
Он вынимает из кармана халата горсть мелких сухариков, дает животному понюхать, съесть несколько штук; потом бросает один сухарик подальше, другой подкидывает вверх. И все следит за собакой, за ее движениями.
Наконец он с довольным видом оглядывает сотрудников.
– Здорова ведь? Как полагаете, Андрей Андреич?
– Здорова, - отвечает мрачный.
– Двадцать шесть дней после операции. Вот посмотрите, это номер сто восьмой.
– Он протягивает Ридану книгу, где записаны ежедневные наблюдения за собакой: вес, температура, количество съеденной пищи и т.д.
– Не хочу никаких записей. Здорова - и прекрасно. Сколько у вас вот таких "жучек" получилось?
– Сейчас десять, - отвечает один из молодых аспирантов. Другой добавляет уверенно:
– Теперь все будут такие! Ридан решительно поднимается.
– Ну, спасибо, друзья. Значит, техника операции освоена. Что ж, давайте приступим к опыту.
Через час они начали этот замечательный опыт, которому суждено было прогреметь
Первые попытки произвести такую операцию казались безнадежными. Животные погибали. В лучшем случае они жили несколько дней, парализованные или утратившие какие-нибудь жизненно важные функции. Но люди не сдавались. Они искали причины тяжелых поражений и устраняли их. Точное знание анатомии, искусство оператора, изобретательность физиолога, техника - все было мобилизовано. Животные стали выздоравливать. Наконец появились "жучки", которые даже не болели после операции. Это было то, чего ждал Ридан. Теперь он приступил к задуманному опыту.
Собака, усыпленная эфиром, положена на операционный стол. Специальные зажимы схватывают и фиксируют в определенном положении ее голову.
Люди в халатах и масках действуют быстро и точно. Каждый хорошо знает свою роль.
Разрез кожи на голове. С левой стороны обнажается череп. Теперь на голову опускается блестящий никелем прибор. Включается ток, и внутренняя часть прибора начинает медленно поворачиваться. Жужжит колесико циркулярной электропилы, вырезая овальное отверстие в черепе.
Извлечена жидкость, заполняющая свободные полости мозга. От этого мозг сокращается в объеме и начинает отставать от черепа, как ядро высыхающего ореха от скорлупы.
Наркотизатор переворачивает голову собаки затылком вниз. Мозг отделяется от своего ложа. Небольшой нажим тупым инструментом - и обнажается серая бугристая поверхность, пронизанная пульсирующими сосудами; в самой глубине зияющего тайника мозга темнеет гипофиз - маленькая железа, регулирующая рост животного и выполняющая много других еще неведомых функций.
– Готово!
Ридан тоже готов. У него в руке пинцет, сжимающий маленький, величиной с горошину, стеклянный шарик. Туда, в раскрытую щель мозга, в небольшое углубление у "серого бугра", около гипофиза, профессор кладет свой шарик.
– Есть, опускайте, - говорит он. Крышка черепа осторожно закрывается.
Операция закончена. Зашита кожа на голове. Шарик остается в мозгу.
Собака переносится в другую комнату: тут она проснется от наркоза. Тут будет есть, пить, ждать своей судьбы.
На операционный стол кладут другую собаку, потом третью... На десятой работа заканчивается. Пяти из них заложены стеклянные шарики в область "серого бугра", пяти другим ничего не заложено, только приподнят и снова опущен на место мозг. Эти пять - контрольные. Теперь будет видно, как отразится на здоровье собак раздражение, вызываемое давлением стеклянного шарика в одном пункте центральной нервной системы. Контрольные покажут, какие явления будут вызваны самим хирургическим вмешательством.