Генезис
Шрифт:
Что же теперь делать с этим листком? Да все что угодно. Можно скомкать и выкинуть во двор. Если какой-нибудь нерадивый студент, не умеющий контролировать свою силу, случайно заденет этот лист энергией, кампус осветится яркой вспышкой и огласится громким «бабах». Можно положить листок в собственную книгу заклинаний и благополучно забыть о нем. А можно и активировать. Чем мы и займемся.
Приложим руку к рисунку, сконцентрируемся и начнем контролируемый выплеск энергии. Спустя некоторое время (в зависимости от того, насколько развиты ваши каналы) вы станете ощущать чертеж как часть себя. Будто он стал третьей рукой или дополнительным пальцем. Итак, если у вас развит контроль над сознанием, то достаточно просто пожелать, а если вы разгильдяй и большую часть свободного времени проводите в студенческом кабаке, то вам лучше произнести: «Активация». Причем неважно, на каком языке.
Что будет после этого? Ну, если на лист не попала клякса,
Да все просто. Редкий чертильщик будет творить по инструкции. Иногда идешь по улице, и раз — придумал, как тебе кажется, обалденную печать. Так ведь если сразу не опробуешь, то может что угодно произойти, вплоть до того, что через пять шагов ты ее банально забудешь. Итак, заклинатель просто подходит к ближайшей ровной плоскости (а можно даже и не к ровной) и быстренько, без трафарета, одними жгутами выводит нужные ему закорючки. И здесь соотношение такое — девяносто девять и девять в периоде процентов, что выйдет «бабах»… Именно поэтому по всей территории висят плакаты с разными призывами. «Черти только на полигонах!», «Не бабахай ближнего своего, если не хочешь, чтобы бабахнули тебя!», «Семь идей — один бабах!», «Сделай двадцать трафаретов и отнеси их куратору!», «Помни про бабах!»… Проще говоря, слово «бабах» и разные его производные — один из основных терминов в среде чертильщиков. Сперва я еле сдерживал порывы засмеяться при виде очередного такого плаката, но вскоре стал относиться к своим коллегам с серьезным опасением. Ведь у них нет такой памяти, как у меня, да и особой усидчивостью они не страдают. Так что раз в несколько дней в кампусе обязательно был тот самый, заветный и долгожданный «бабах».
Но что-то мы отдалились от темы. После такой лекции кажется, что все, словари в охапку — и пора хитрить-мудрить многослойную печать, с помощью которой будет возможно поработить весь мир. Но не все так просто. Чем больше символов в кругу, тем больше энергии нужно, чтобы его активировать, да еще и удержать в активе. Ведь, создав тот же каменный кулак, мы будем лицезреть его ровно столько, сколько сможем удержать печать в активе, а потом он просто рассеется. Логично предположить, что чертильщики имеют еще и внутреннюю градацию. Например, я не могу не то что удержать, а просто активировать печать. Если же снять блок с дара, то смогу активировать только одну и удерживать ее в течение минуты, после чего количество силы в резерве опустится до опасной отметки — «истощение». Отстающий из нашей группы способен активировать одну и удерживать ее в течение десяти минут, а староста уже сейчас засветит целых два рисунка и будет их держать в течение двух, а то и двух с половиной минут. Если брать верхнюю планку, то это господин Сонмар. Который не только может запросто, без всяких там трафаретов и жгутов, создавать сложнейшие печати, но еще и удерживает до дюжины этих монстров в течение получаса. Проще говоря, он один заменит собой танковый батальон или эскадрилью истребителей. Ну а чего еще можно ожидать от магистра-чертильщика? А его учитель, архимаг-чертильщик, настолько крут, что даже Сонмар не в курсе, сколько тому подвластно печатей. В местном океане я — креветка, ну или планктон, кому как удобнее. Но не стоит раньше времени хоронить Тима Ройса. Если уж я неспособен отличиться в практике, то в теории… Вот здесь я — местная акула.
Вообразим такую ситуацию. Вам нужно создать каменную стрелу, покрытую льдом, который при столкновении с воздушным щитом обернется пламенем, при воздействии на него тем же огнем стрела окутается молнией, если же вас попробуют остановить голой силой, то лед спадет, а на его месте окажется массивное туманное облако. Уверен, в вашей голове уже роится десяток идей по созданию данной печати. Но, увы, даже если одна из них верна, то у самого архмагистра не хватит сил для активации подобного монстра. Именно поэтому нам потребуются следующие инструменты — неделя свободного времени, пять метров пергамента, две чернильницы, дюжина гусиных перьев, абсолютная память с большинством алфавитов и еще счеты.
Вооружившись этими инструментами, мы начнем создавать печать, достойную третьего, а то и четвертого курса обучения. Что же из операндов и модулей нам понадобится? Ромб, квадрат, трапеция, семнадцать кругов, которые будут расположены по касательной к главному, ровно двести сорок четыре рунических символа, девять треугольников, два овала и один тетраоктаэдр. Используя все эти составляющие, мы, испоганив не один метр пергамента, в итоге создаем изящную в своей смертоносности печать и несем ее Сонмару. Тот оценит, разразится гневной тирадой, перечеркнет и за пять минут сварганит аналог, который будет раз в пять меньше и, следовательно, на который мы потратим в три раза меньше сил, при этом сможем удерживать его в шесть раз дольше. Кстати, вот эта самая печать будет одной из самых простых, что занесены в мой дневник, который уже сейчас можно смело назвать книгой заклинаний. Почему? Дело в том, что в этой печати используются лишь стихии. А ведь есть еще иллюзии, энергетические щиты, трансформация внешних потоков силы и прочее, прочее. Чтобы блеснуть на теории, я уже два сезона варганю настоящего монстра, которого будет способен активировать и удерживать дольше двух минут разве что старший адепт.
…Наконец ступени приблизились у полу, я спрыгнул и уставился на огромное подземелье. Иногда мне кажется, будто это безразмерное пространство с десятиметровыми стеллажами, полными книг и рукописей, находится не только под территорией Академии, но распространяется на всю столицу. Хотя это не так. Зажав в руке золотой амулет, я подошел к тележке, забрался в нее и еще раз осмотрелся. Свод подземелья настолько высок, что даже вереница магических светильников, пропадающих в темноте, не может осветить его. Библиотека воистину ужасала своими размерами, а если представить, сколько здесь книг, то и вовсе дурно станет. Ангадор развивается медленно, даже очень медленно. За десятки тысячелетий здесь продвинулись в развитии лишь на пару веков, если подходить с земными мерками. И связано это не столько с магией, сколько с тем, что здесь живут много дольше, следовательно, нет такой гонки со смертью. Бесконечные войны, катаклизмы, да и те же маги также существенно тормозят развитие. Но это все меня никоим образом не касается, пусть себе развиваются как хотят, а у меня сессия на носу.
Вложив медальон в характерный отсек, я произнес:
— Закрытая секция, отдел сто семьдесят четыре, секция пятьдесят семь, стеллаж тринадцать.
Сев на скамейку, я вновь открыл дневник. Тележка уже тронулась и, движимая неведомым мне волшебством, покатилась по рельсам. Этот путь займет «всего» четверть часа, что ощутимо меньше по сравнению с той же лестницей.
Так что же я хотел создать для теории?.. О, эта печать стала последствием моего похода в здешний зоопарк, где были не только различные приевшиеся взгляду животные, но и такие экзотические создания, как феникс, василиск, ярый волк — сородич обычного волка, только размером раза в четыре больше. Были и костяные пантеры, и ядерные кроты. Был и огромный орел, больше похожий на мифическую птицу Рух. Хотя слона этот орел поднять, конечно, не сможет, но вот гнома или коренастого человека — вполне. Других сказочных зверушек в зоопарке было тоже, достаточно. Разве что единорога я так и не встретил. Дирг как-то поведал, что Лейла, будучи маленькой девочкой, очень хотела себе эту животинку. Глава рода на это заявил, что единорогов якобы монополизировали эльфийские принцессы. Мы тогда с Диргом очень долго смеялись, а вот сама герцогиня юмора этой шутки до сих пор не понимает. Да и куда ей. Ведь она не слышала знаменитую «Песнь Старвайта». Впрочем, хорошо, что не слышала, — это произведение обычно пели в самых замшелых припортовых кабачках, содержание и стиль нетрудно себе представить. Да и кого волнует, что главный герой там — не белоснежный единорог, а вороной кентавр…
Но вернемся к нашим печатям. А задумал я боевое заклинание. Но не простое, а (хотелось бы сказать — «золотое») в некотором роде разумное. Эдакого робота с хорошей защитой и собственной пробиваемостью. Например, как у той же каменной стрелы с ледяным покровом: чтобы все стихийные щиты пробивал, а также с обычными энергетическими мог бороться. Ну и чтобы концентрацию мага сбивал. В этих целях я сперва хотел использовать ментальное волшебство, но количество необходимых символов возросло до неприличной цифры, пришлось обходиться внушительной иллюзией. Но самым главным в этом заклинании было то, что я не собирался показывать даже учителю…
Заскрипели металлические колеса, тележка остановилась, и открылась дверца. Забрав амулет из гнезда, я вошел в длинный коридор из бесконечных стеллажей с книгами. Закрыв дневник, скинул мешок и быстренько переоделся. Фух, вот теперь человеком себя чувствую. Белая шелковая рубашка, простенькая жилетка, добротные штаны и сапоги куда лучше всех этих фраков и костюмов. Да и кинжалы куда удобнее хранить в ножнах, а не в складках. Впрочем, фрак я все же аккуратно сложил и убрал в тележку, все равно она никуда не денется: будет ждать, пока я вернусь и, вложив медальон в гнездо, отправлюсь восвояси.