Генезис
Шрифт:
— Стой! Погоди! Я и так все скажу. Все, что знаю, только отпусти! — Парень причитал, но я его уже не слышал, меня целиком поглотили приготовления. — Погоди, я тебя знаю!.. — Я замер с ампулами в руках. — Мы же учимся на одном курсе.
Я вздохнул и потер глаза.
— И это тоже.
Зажав ублюдку нос, я открыл его рот и влил туда часть содержимого желтой ампулы. Парню пришлось сглотнуть, а через мгновение раздалось мычание. Вложив ему между зубами деревяшку, я прикрыл рот, чтобы сдержать крики. Боль была действительно невероятной. Данный эликсир (конечно, в разбавленном виде) я опробовал на себе
Впервые за долгое время я увидел на своих плечах давних спутников, с которыми так весело идти на самые грандиозные авантюры.
— Может, хватит? — поинтересовался бес. — А то он потом говорить не сможет.
— Нет, — возразил воинственно настроенный ангел. — Надо еще подержать.
— Да чего держать-то! — взвился рогатый. — Он сейчас коньки отбросит и финита ля комедия. Вместо трех звезд на борту получим одну, да и то убогую.
— Пусть Тим сам решает, — отмахнулся крылатый. — Но я бы на его месте еще с минутку подержал.
Не обращая внимания на болтовню глюков, я отсчитал пятнадцать секунд и влил вторую ампулу, бледно-серого цвета. Дерганья прекратились, а обливающийся потом парень пришел в себя.
— Я сейчас палку уберу, — сказал я. — Если закричишь, аттракцион продолжится. Если понял, моргни два раза.
Смертник с трудом моргнул, а я убрал палку. Криков не последовало.
— Вот и молодец, — похлопал я по щекам парнишку.
— Чего… ты… хочешь? — Речь звучала обрывисто, язык плохо ворочался в измученной глотке.
— Напряги память, дорогуша. Шесть с половиной лет назад ты со своими дружками развлекался в замке Гайнесов. Вспомни девушку, которую вы разложили вчетвером.
Это была сестра Ройса, Жейла. Все случилось еще до того, как я попал в его тело. Как-то раз, возвращаясь с работ из конюшни, малец заметил, как четыре пьяных дворянина домогаются его сестренки. Печать верности не позволила ему причинить вред своему господину, Ози Гайнесу, находившемуся среди этих четверых. Придавленный магическими путами, не имея возможности что-либо сделать, он стоял неподвижно и плакал. А его сестренка улыбнулась и, попросив не волноваться, ушла в спальню с графским сынком и его приятелями. Ройс мучился до самого рассвета, слушая крики и стоны, захлебываясь собственными рыданиями. Через два дня Жейла перерезала себе горло. И ее нельзя винить за это. Жизнь на Ангадоре страшнее и жестче, чем на Земле, и нетрудно представить, что с девушкой сделали за ночь четыре парня, которым в мозг ударили гормоны и алкоголь.
Я дал время, не очень много, а потом надавил на горло:
— Процесс пошел?
— Я… вспомнил тебя… — горько улыбнулся парень. — Ты тот малой. Ирония… Чего ты хочешь?
— Много чего, — пожал я плечами. — Но в данный момент мне нужны имена тех двоих, что составили вам компанию.
— Хорошо. — Горькая улыбка сменилась на злорадную. — Я… скажу, знаю только одного… второй… был… инкогнито.
— Ну, я жду.
— Салиас ним Тайс, студент четвертого курса боевого факультета, — через силу выдавил парень. — Приятно… тебе… сдохнуть. Хрен… завалишь его. Смерд… или тебе… завидно… что это мы девку оприходовали… самому хотелось?
— Как грубо, — улыбнулся я и достал сиреневую ампулу.
— Ты… обещал. — Парень попытался закричать, но я сжал его глотку и вылил весь флакон.
Мерзавец задергался. Его тело извивалось: кажется, боль была настолько сильной, что игнорировала даже паралитический яд. Убрав палку, я вздохнул и сел рядом. Мертвая тишина разбавлялась мерным постукиванием. Паралитик достиг нужной отметки и лишил насильника голоса. Сиреневый флакон — это мое последнее изобретение. Пожалуй, желтый проигрывает ему раза в три, но если выпить весь желтый, то можно подохнуть от болевого шока. А вот сиреневый отпустит, лишь когда адреналин разорвет сердце, а это произойдет разве что через полчаса. М-да… если это продать тайной канцелярии, то все палачи работы лишатся.
— Наши планы? — поинтересовался ангел, когда я подошел к умывальнику, чтобы вымыть руки и ополоснуть лицо. За спиной, в запертой кабинке, все еще извивался умирающий насильник. Только сейчас звуки достигли моих ушей: за дверью раздавался топот и звучали глухие, далекие голоса. Вскоре все это снова заглушил стук крови в висках. — Снова посылать письмо от некоей озабоченной леди? Подобное только с этим гулякой прошло. Черт, мне до жути надоело проводить все выходные, следя за его похождениями! Да мы, наверное, каждый бордель посетили! Что делать-то будем?
— Не поминай меня всуе, — хихикнул рогатый. — «Что делать, что делать»… Грузить апельсины бочками. Хрен мы доберемся до этого старшекурсника, а если доберемся, то нас потом можно будет в совке из здания выносить. Это же маг, а не долбаный недоучка, у которого мозг ниже пряжки сместился.
— Может, обычный несчастный случай организуем?
— Да фиг там! Боевики вне Академии постоянно с активными щитами ходят, а внутри учебки — добренький наставник, который не простит такого выверта.
— Тогда подучимся, а потом найдем.
— Ни фига ты умный! А этот тип, значит, пока мы тут обучаемся, не мутирует в какого-нибудь профи, который так и так нас раскатает? — Бес, кажется, совсем вышел из себя. — Совсем уже не соображает почитатель ряс! Ты бы не забывал, что у нас еще и третий на примете, а мы ни имени, ни внешности не знаем. Спасибо заклинанию графини Норман вкупе с твердым полом — теперь не память, а решето сплошное. Хорошо хоть основное помним.
— Я по крайней мере что-то предлагаю!
Перепалка глюков все продолжалась, а я, войдя в «скрыт», убрал брус и вышел в коридор. Народу уже не было — антракт заканчивался, и у меня оставалось всего три минуты. Сбежав вниз по лестнице, я отыскал нужную дверь, дождался, пока зал погрузится во мрак, и подсел к Лейле, одновременно сбрасывая полог. Девушка обернулась и уставилась на меня. Благо в темноте не видно, как сильно я побледнел и как трясутся мои руки. Все же я ошибался, полагая, что убийство на войне и убийство на гражданке — одно и то же. Нет, атавизмы совести меня не мучают, но адреналин фонтанирует. Даже используя энергию жизни, я не могу замедлить сердце, против основ природы не попрешь.