Гений поневоле
Шрифт:
Её вспышка гнева подействовала на Артёма странно успокаивающе. В самом деле, чего он на неё взъелся? Даже хорошо, что Вика обо всём узнала. Теперь, отправляясь в виртуальность, не придётся запираться в комнате, скрываться и придумывать всякие немыслимые объяснения.
— Принято, — сказал Артём. — Теперь ты понимаешь, почему я не хочу никому открывать своих способностей? Это не мои способности, усекла? Не мои! Думаешь, мне в кайф, если на меня будут смотреть как на подопытную обезьяну и тыкать пальцем?
— Но что же делать? Ты ведь не можешь всю жизнь скрываться? Может, обратиться к каким-нибудь
— К каким? К терапевту? Или к программисту? «Проверьте меня на наличие вирусов и почистите винчестер». А самое подходящее — психушка. Роботов у них, наверное, ещё не бывало. Всё больше чайники и Наполеоны. Как ты не понимаешь, со мной это проделали те самые спецы, которые в этом секут. Для них важно создать биологического робота. Неужели ты думаешь, если я попрошу, то добрые дяди ради меня завалят эксперимент? — с горячностью сказал Артём.
— Значит, нужно обратиться в милицию или в суд, чтобы им запретили ставить опыты над людьми, — не унималась Вика.
— Для начала хорошо бы их разыскать и узнать, кто они такие, — мрачно заметил Артём.
— Разве ты не знаешь, что это за организация и где у них офис? — удивилась девочка.
— Только название. Служба виртуальной реальности.
— Как же ты с ними связываешься?
— Через сеть. А когда я отрубил компьютер, мне прислали послание по почте.
Артём достал нестандартный конверт и вытряхнул из него серебристый диск.
— Что это?
— Наверное, новая игра.
В тишине тиканье будильника казалось особенно громким. Он отсчитывал секунды, будто напоминая, что время не остановилось.
Денис протянул руку и с благоговением взял диск. Кто бы мог подумать, что в этой маленькой коробочке заключено сжатое пространство? Целый фантастический мир! Как бы ему хотелось отправиться туда! Он был уверен, что на этот раз Артём не оставит его вне игры.
— Ты станешь играть? — с надеждой спросил он.
— У меня нет выбора, — мрачно буркнул Артём. — Я должен докопаться, что со мной сделали. Я хочу снова стать нормальным человеком, таким, как все.
Денис не понимал, почему Артём относится к математическому дару как к болезни и стремится избавиться от него. Сам он любил математику и мечтал заниматься программированием. Если бы ему была дана хотя бы сотая доля способностей Артёма, он бы знал, где их применить.
Неожиданно Вика спросила:
— А что будет, если ты потеряешь ещё одну жизнь?
Артём гнал от себя эту мысль, но теперь, когда она была облечена в слова, он больше не мог отмахиваться от неё. Он немного помолчал, а потом тихо произнёс:
— Значит, их опыт удастся.
Денису вдруг стало стыдно, что он думал лишь о себе и о том, как бы поскорее отправиться в виртуальность, и совсем забыл, что для Артёма это не просто игра. Он поспешно положил диск, словно тот обжёг ему пальцы и, точно оправдываясь, смущённо пролепетал:
— Но отказаться от игры нельзя, так ведь?
— В том-то и фишка! — Артём с ненавистью посмотрел на диск. — Они знают, что я вынужден играть. Они двигают мной, как хотят. Я — никто, пешка в их игре!
Вика положила свою руку поверх руки Артёма и твёрдо сказала:
— Я не оставлю тебя одного. Если ты должен играть, то я с тобой.
— Вика права. Лучше держаться вместе, —
От нахлынувших чувств у Артёма встал в горле комок. Он был не одинок. Но тут же, словно клейкая пена, всплыла мысль: имеет ли он право втягивать в игру других людей? Никто лучше него не знал, что это не детские забавы и всё может обернуться бедой. Артём высвободил свою руку и нехотя сказал:
— Я должен отправиться туда один.
— Ты же обещал, — с обидой напомнил Денис.
— Вы не понимаете, во что хотите ввязаться. Там всё жёстко, — отрезал Артём.
— Это из-за меня, да? Ты думаешь, что я буду только мешаться? А я, между прочим, два года ходила на каратэ, — заявила Вика.
Артёма тронула её наивность. Она рассуждала, как ребёнок. Впрочем, ещё недавно он был таким же, но теперь он не понаслышке знал, что такое страх за чужую жизнь, когда ты держишь в руках эту тонкую нить и каждую минуту боишься, что она оборвётся, и ты будешь виновен в гибели близких людей. Он не хотел взваливать на себя ответственность за Дениса и Вику.
— Дело вовсе не в тебе. В виртуальности действуют другие законы. Даже если бы у тебя был черный пояс, толку от этого мало. Я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось. За вас же беспокоюсь, — разозлился Артем.
— А мы, думаешь, ради удовольствия к тебе навязываемся? Мы не беспокоимся? — с вызовом спросила Вика.
На это Артёму было нечего возразить.
— Ладно, — примирительно сказал он.
Штепсельная вилка со щелчком вошла в розетку. На мониторе хищным зелёным глазом вспыхнула крошечная лампочка и, не мигая, уставилась на Артёма. Компьютер будто ждал, когда по его проводам-жилам потечёт ток и вдохнет в него жизнь. Артём вдруг почувствовал необычайное воодушевление, как будто после долгой разлуки встретился со старым другом. Он даже удивился, как мог всё это время жить без компьютера.
Артём утопил кнопку включения.
Глава 3
Процессор то тихонько гудел, то покрякивал, будто что-то бормотал, пересчитывая файлы, которые успел установить на винчестер. Синяя змейка диаграммы удлинялась, фиксируя проделанную работу в процентах. На экране в объёмной рамке висела надпись:
Пожалуйста, подождите. Идёт загрузка программы…
Наконец инсталляция игры завершилась. Экран на мгновение погас, а потом под звук патетических аккордов на нём появилась картинка, напоминающая компьютерную плату. Она отдалённо походила на вид города с высоты птичьего полёта. Плата стала стремительно приближаться, увеличиваясь в размерах. Она в самом деле оказалась городом. Диоды и резисторы превратились в крыши домов, а на улицах появились движущиеся прямоугольники машин. Всё в этом городе было идеально выверено, ни единого отклонения или неверной линии. В каменно-стеклянных джунглях кое-где встречались деревья, но и они не нарушали геометрического рисунка. Синеватые ели стояли одинаковыми конусами, а кроны деревьев были аккуратно подстрижены в форме шаров. В застывшей листве не было дыхания жизни. Это была всего лишь искусная имитация растительности. Гармонией города была симметрия, но от этого он казался неживым, как гигантский макет.