Гений Умирает Дважды
Шрифт:
— Проснулись, Александр Вячеславович? — подчеркнуто приветливым тоном по-русски подвердил самые мрачные предположения Лосницкого один из них, который выглядел чуть постарше товарища. — С добрым утром!
— Доброе утро, — автоматически откликнулся он, хотя теперь отнюдь не был в этом уверен.
— Надеюсь, вы хорошо отдохнули? — продолжил тот же парень. — Ну да все одно делать нечего, если что, в дороге доспите… Нам пора ехать, самолет ждать не будет… Надеюсь, у вас тут нет обязательств, которые помешали бы нам сейчас же отбыть на родину? — закончил он с едва
Лосницкий лихорадочно обдумывал сложившуся ситуацию. Как ни крути, он вляпался, причем вляпался по-настоящему, по-крупному. И теперь, считал Александр Вячеславович, нужно предпринять все шаги, чтобы выйти из сложившейся ситуации с наименьшими для себя потерями.
Он рывком уселся на топчане. Сбросил с себя теплое одеяло, под которым спал. Коротко оглядел себя — он оказался одетым. Это хорошо — чистосердечное признание, сделанное в трусах, выглядело бы не слишком серьезно.
— А вы кто, ребята? — спросил он у того же, старшего, парня.
"Ребята" переглянулись.
— Мы? Мы просто ваши земляки, Александр Вячеславович, — отозвался тот. — И просто хотим вам помочь выпутаться из неприятностей.
— Спасибо, — Лосницкому тоже не удалось скрыть саркастическую улыбку. — Большое спасибо за готовность помочь… И все-таки — вы, как я понял, из ФСБ? Из Службы внешней разведки? Или из Главного разведывательного управления?
— А это имеет какое-то значение? — с самым невинным видом ушел от ответа парень.
— Имеет, — твердо сказал Александр. — Потому что я хочу сделать заявление…
— То есть вы явочку с повинной хотите обозначить? — жестко расставил акценты все тот же парень. — Все равно уже не получится… Да мы и не уполномочены вас выслушивать. Сейчас мы отсюда уезжаем, садимся в самолет, прибываем в Москву, а там вы так или иначе сами все расскажете.
Сказано было более чем откровенно.
— Но я вам сейчас назову местного резидента… — едва не плача воскликнул Лосницкий.
Он вдруг вспомнил, что не знает о национальной принадлежности Фарренхауза и "Джона".
— Скажите на милость, какая осведомленность у рядового сотрудника Министерства иностранных дел! — ерничая, воскликнул парень. — Шпиёнов щелкает только так!.. Так какого шпиёна вы нам хотите сдать?
— Это Фрэнк Фарренхауз, он работает в центральной штаб-квартире Всемирной организации здравоохранения… — торопливо заговорил Александр Вячеславович, преданно глядя старшему в глаза. — Правда, я не знаю, на какую страну он работает… Я думаю, он может в ближайшее время вылететь в Москву… Может, вылетит кто-то другой, например, его коллега, которого он называет Джоном, но я думаю, что сделает он это сам… Он же медик, а там по медицине…
Парни еще раз переглянулись, теперь уже несколько озадаченно. Старший достал из кармана коробочку сотового телефона. Быстро настучал номер.
— Четыре, — сказал он по-французски. — Клиент считает, что дубль-фэ отправится на прогулку в район семи холмов по вопросам, связанным с гражданской профессией дона Альберту… Да, все, отбой… Да-да, конечно, я
Он успел только отключить аппарат…
Дальнейшее произошло в течение нескольких секунд.
Домишко вдруг потряс сильный взрыв. Окно со звоном вылетело из проема, за ним в комнату ворвалась волна горячего воздуха. С потолка посыпалась штукатурка.
Оба парня среагировали мгновенно. Старший вдруг оказался у окна, он стоял, прижавшись к простенку, сжимая в руке поднятый стволом к потолку могучий пистолет-пулемет. Второй в прыжке сшиб Лосницкого на пол и грубо, словно тяжелый тюк, затолкал его под топчан. Потом втиснулся и сам, закрывая Александра своим телом. В руке он тоже сжимал какое-то оружие…
В оконный проем, распушив огненный хвост, влетела и взорвалась еще одна граната. Стоявший у стены, так и не успев сделать ни одного выстрела, уронил пистолет-пулемет и медленно молча сполз на пол — лицо, руки, все тело у него были мелко посечены осколками. Второй, прижавший Лосницкого в угол, громко закричал и вывалился из-под топчана. Он попытался ползти, однако ему подчинялись только руки — ноги бессильно волочились за ним. Александр Вячеславович с ужасом увидел, как за кричащим от боли человеком тянется широкая полоса крови и из развороченного живота вывалились и начинают разматываться кишки.
Выбитая сильным ударом дверь распахнулась и в комнату ворвались несколько человек — Лосницкий из своего укрытия видел только ноги. Несколько раз подряд грохнули выстрелы и ползущий раненый умолк, уткнувшись лицом в затоптанные доски.
— Оба готовы, — сказал кто-то по-немецки.
— А где третий? — спросил другой. — Он — самое главное…
Под топчан заглянуло молодое мужское лицо.
— Вот он, — сказал парень. — Что с ним делать?
— Добить.
— Яволь.
Парень спокойно поднял пистолет, направил его в сторону охваченного ужасом Лосницкого.
— Не надо! — тонко, по-бабьи, заверещал тот по-русски, вытянув вперед, словно пытаясь закрыться от пули, руки. — Пощадите!..
Грохот выстрелов заглушил его визг. Пули снесли Лосницкому полчерепа. Он так и остался лежать, с вытаращенными глазами, глядящими из кровавого месива.
Убийца поднялся, небрежно бросил оружие на пол. Стоявший у двери Джон кивнул ему: мол, все правильно.
— Проверь у этих обоих карманы, — сказал он третьему из ворвавшихся.
Тот по очереди наклонился к убитым, быстро обыскал их. Вытащил у старшего из кармана вдребезги разбитую коробочку электронной записной книжки и расколотую «моторолу». Показал ее Джону.
— Жаль, что все разбилось, — сказал тот без особого, впрочем, сожаления. — Что еще?
— Вот, — обыскивавший извлек бумажник с деньгами, документами и комплектом пластиковых карточек.
— Оставь все это, — небрежно махнул рукой стоявший у двери. — Пусть местная полиция разбирается. Понятно, они быстро вычислят, что это русские, так что нам это будет только на руку. Сейчас на русскую мафию можно свалить что угодно…
— Что мы и делаем, — коротко хохотнул парень, убивший Лосницкого.