Гений Умирает Дважды
Шрифт:
"КамАЗ" проехал десяток метров, когда сидевший в кабине Басиль скомандовал:
— Налево!
— Тут нет съезда…
Базиль громко хохотнул:
— Теперь есть!
Съезд и в самом деле был. До недавнего времени перегораживавший въезд в заросли леснический черно-белый полосатый шлагбаум был приглашающе отодвинут в сторону.
— Вы меня не убьете? — послушно выворачивая руль, обреченно, но еще на что-то надеясь, спросил водитель.
— Как получится, — равнодушно подтвердил его худшие подозрения Базиль. — Главное — веди себя хорошо…
Он был неправ, лишая пленника остатков надежды — человек
Потерявшая управление, не успевшая разогнаться, заглохшая машина несильно ткнулась в оказавшееся на пути дерево и замерла.
— Дурак!
Набивший шишку Базиль с досадой посмотрел на скорчившегося, стонавшего, пытавшегося зажать сочившиеся кровью входную и выходную раны водителя. Базиль знал, что они его так или иначе прибили бы, ну так зачем же тому, дураку, надо было дергаться?..
— Гады… Сволочи… Падлы… Я бы вас… Своими руками… — бормотал водитель, переводя взгляд с врага на свой окровавленный бок.
— Ну давай, мудило, своими руками! — с досадой проговорил Базиль. И добавил: — Сука ты, все дело испортил…
И в самом деле — водительская дверь была пробита насквозь в нескольких местах.
Дверца распахнулась. Стонавший, залитый кровью водитель, опиравшийся на нее, выпал прямо на стоявшего у машины Самурая. Тот едва успел отскочить, и раненый упал головой вниз, громко ударившись черепом о ступеньку.
— Что тут произошло? — рявкнул Самурай.
— Да он попытался броситься на меня, — оправдывался Базиль. — Вот и пришлось…
— Кретин! — не слишком грозно проворчал Самурай. — Хорошо еще, так обошлось… Давай, загружаемся!
Втроем они быстро забросили в кузов несколько зеленых армейских ящиков, заранее спрятанных в кустах. Можно было выдвигаться дальше.
— А с этим что? — кивнул на водителя Костян.
Мужчина был еще в сознании. Он все видел, он все понимал. И ничего не мог сделать. Раненый буквально ощущал, как в его животе накапливается тяжесть, не зная, что это смешиваются стекающие в брюшину кровь, содержимое пробитых отделов желудочно-кишечного тракта, ферментов, он интуитивно чувствовал, что обречен. И теперь ему было все равно. Он даже хотел, чтобы его добили — а потому торопился высказать все, что думал об этих людях.
— Все равно, пидары, вам долго не жить, — бормотал он, когда четко выговаривая фразы, а когда проглатывая по половине слова. — Все равно вас шлепнут — не менты, так свои же… Проклятие на вас!.. Я подыхаю, поэтому мое слово вещее…
Самурай, не обращая внимания на эти слова, равнодушно пожал плечами, отвечая Костяну:
— Пусть валяется. Все равно не жилец.
— А если выживет и потом опознает?.. —
Однако Костян его перебил:
— Если нас с тобой возьмут за яйца, нас многие смогут опознать… Пусть валяется!
Они уселись в «КамАЗ». Все втроем в кабине, Базиль за рулем. Теперь — прямиком в райцентр. Именно там, в райотделе милиции, по сведениям, которые Джонни узнал у своего информатора и передал Самураю, сейчас находится та девчонка, из-за которой закрутилась вся эта лабуда.
…Черт, и надо же было ввязаться в это дело Боксеру!.. Жаль мужика, черт бы его побрал со всеми его потрохами и выкрутасами!
МОСКВА, ЗДАНИЕ ПОСОЛЬСТВА РЕСПУБЛИКИ МАРКЛАНД
Секретарь внешне был очень, даже подчеркнуто любезен.
Хотя Фарренхауз, старый прожженный лис, видел, нутром чуял, что тот с трудом сдерживает кипящее внутри раздражение.
И это раздражение вполне можно было понять! Ведь его, под видом скромного секретаря посольства выполняющего здесь, в столице непонятной, непредсказуемой и неподдающейся изучению России, роль резидента маркландской разведки, сейчас, по сути, попросту отодвигали в сторону. Важнейшая и сложнейшая операция, которую ему поручили, летит к чертовой матери. И осознающий это Фарренхауз испытывал внутреннее удовлетворение, даже некоторое самодовольство, хотя и пытался, впрочем не слишком тщательно, скрыть это чувство даже от себя самого. В самом деле, думал Фрэнк, нужно было изначально не пороть ерунды, а сразу направить сюда его, Фарренхауза, или же другого агента подобной квалификации, причем под более скромным прикрытием. А то дилетанты наворотят дров, или как там звучит эта поговорка по-русски, а потом срочно командируют профессионала, чтобы он зализывал чужие грехи… Ну а время-то, время уже упущено!
— Вы ведь раньше бывали в Москве, Фрэнк? — дежурно, соблюдая пиетет, поинтересовался секретарь.
Он прекрасно знал послужной список своего собеседника — в части, естественно, его касающейся. Все же работают в одной организации… Но он должен был изображать непосвященного. Фрэнк это прекрасно понимал, а потому подыгрывал секретарю вполне искренне. Нужно придерживаться правил игры…
— Да, я тут некоторое время работал, — Фарренхауз, понимая, что секретарь более или менее в курсе его биографии, тем не менее не считал нужным дополнять информацию лишними подробностями — неизвестно, как судьба может повернуться в дальнейшем. Он отпил глоток крепчайшего кофе и только чуточку, самую малость, приоткрыл свою тайну: — Я тогда был бразильцем португальского происхождения… — Вспомнив что-то, он вдруг коротко хохотнул. — Знаете, коллега, позднее как-то со мной произошел небольшой казус — в Лиссабоне я как-то случайно встретил агента КГБ, который за несколько лет до этого меня чуть было не взял в Курске.
— Мир тесен, — философски заметил секретарь. — Вы его там сдали контрразведке?
— Зачем? — равнодушно пожал плечами Фарренхауз. — В Лиссабоне мы с ним были как бы на нейтральной территории, а потому просто посидели в кабачке, выпили чего-то, пожали друг другу руки, да и разошлись с миром.
— Но ведь это был враг! — секретарь явно был из новой плеяды разведчиков, которые не склонны признавать за противником права ни на что. — Ваш личный враг… Он вас чуть не взял — сами же только что говорили…