Гений войны Скобелев. «Белый генерал»
Шрифт:
Когда М. Д. Скобелев поступил в Кавалергардский полк, им командовал генерал-майор свиты князь Владимир Иванович Барятинский. Полк по-прежнему сохранял свое лидерство среди полков гвардии и комплектовался отборными кадрами.
Правда, как признают современники, князь В. И. Барятинский получил тяжелое наследие – распущенный и опустившийся состав офицеров этого некогда самого блестящего полка. Относительно офицерского состава достаточно сказать, что многие из них не имели никого военного образования и очень слабое, зачастую домашнее, общее образование. Более того, подавляющая часть офицеров только числилась на военной
Нравы офицеров-кавалергардов были невысокими, из-за чего их не жаловали в высшем обществе Петербурга. Да и сами офицеры, в большинстве своем, не стремились попасть в светские салоны, предпочитая тому кутежи, далеко не всегда приличные, и картежную игру, далеко не всегда корректную. Дошло до того, что старые кавалергарды стали отдавать своих сыновей и родственников в другие полки…
Князь В. И. Барятинский повел решительную борьбу за восстановление доброго имени Кавалергардского полка. Прежде всего он добился исключения из его состава «мертвых» душ, а затем настоял на том, чтобы в полк принимали только самых достойных. Для этого он сам «ездил в кавалерийскую школу приглашать офицеров, чтобы они выходили в Кавалергардский полк».
Следующим шагом было укрепление дисциплины и порядка. Поводом тому послужил самовольный вывод одним из эскадронных командиров 7 мая 1865 года своего подразделения по тревоге. При этом дошло до того, что некоторые офицеры, прибывшие в полк после обильного застолья, были настолько пьяны и распущенны, что на виду у подчиненных «вскочили на коров, попавшихся им по дороге на Царицын луг». Барятинский счел это недопустимым, и провинившимся офицерам было предложено перевестись в другие полки или вовсе уволиться с военной службы.
Для того чтобы приучить офицеров к «свету», командир полка привлек свою жену княгиню Бетси, которую многие относили к числу «прелестных барынь». По ее приглашению в дом командира полка ежедневно к обеду прибывало, кроме дежурного по полку, еще несколько офицеров. Один из офицеров должен был провожать княгиню к столу под руку. Обедали в парадных мундирах с соблюдением всех норм этикета. За столом требовалось вести светскую беседу на самые различные темы: поэзия, живопись. Поддержать такую беседу для некоторых офицеров было очень трудно.
Пять с половиной лет прокомандовал князь В. И. Барятинский кавалергардами. За это время он успел сделать очень многое и, как тогда выражались, «поставить кавалергардов на принадлежащее им место».
Михаил Скобелев, придя в полк, начал постигать первые премудрости военного дела. Несмотря на то, что отношение к нему со стороны командиров было достаточно лояльным, он должен был выполнять определенные требования – ежедневно участвовать в строевых занятиях, заниматься верховой ездой, ружейными приемами, стрельбой, гимнастикой, осваивать основы фехтования и сабельной рубки, изучать уставы. Позже он рассказывал, что после нескольких часов занятий, возвращаясь в свою комнату, он буквально валился с ног от усталости, но проходило совсем немного времени и дежурный снова давал команду на построение.
8 сентября 1862 года Михаил Скобелев после сдачи установленного экзамена был произведен в портупей-юнкера. Это было звание, которое было установлено в 1788 году специально для отличия лучших; удостаивались только те из юнкеров, которые отмечались за качественное исполнение служебных обязанностей и успехи в науках. Тогда по выслуге трех лет портупей-юнкера по представлению непосредственного начальника и при наличии вакансии производились в первый офицерский чин.
В портупей-юнкерах Михаил Скобелев ходил недолго. Уже 31 марта 1863 года он был произведен в корнеты лейб-гвардии Кавалергардского полка, впервые надел белоснежный офицерский мундир и уже в этом качестве поехал представляться родителям. А всего через несколько дней после этого в числе молодых офицеров гвардии он был приглашен в Зимний дворец для представления императору Александру II. Как положено кавалергарду, он стоял на правом фланге представляемых, и подошедший к строю император, услышав доклад, приветливо улыбнулся:
– Я хорошо помню твоего деда, знаю отца. Верю, что сын будет служить не хуже, – сказал он. И в словах царя Михаил Дмитриевич уловил нечто большее, чем обычную дежурную фразу.
Глава вторая
На переломе
Польское восстание
Наступил тревожный для России 1863 год, и в очередной раз восстала Польша. Либеральные устремления русского правительства стали тому причиной. В результате поражения в Крымской войне у поляков создалось мнение о слабости России, которую они считали своим поработителем, особенно после подавления восстания 1831 года.
Восстание началось не сразу. Ему предшествовали волнения, которые приобретали все более организованный, и охватывали все новые районы. Дряхлый генерал-губернатор князь М. Д. Горчаков явно не справлялся с управлением краем. Гражданский генерал-губернатор маркиз Велепольский вырывал у него одну уступку полякам за другой. На территории Польши и Литвы был развязан настоящий террор против оккупантов: убивали русских солдат, чиновников. Всего за период с 1859 по 1863 год было совершено свыше пяти тысяч убийств.
Великий князь Константин Николаевич, назначенный наместником в Варшаву после смерти Горчакова, также всячески избегал «крутых» мер, что только усложнило обстановку. Дошло до того, что во время католического праздника Тела Господня в Варшаве, Вильно, Гродно и других городах по требованию местной администрации для отдания чести процессиям вызывались русские воинские караулы. Проходившие мимо них поляки, особенно женщины, оскорбляли солдат словами и осыпали плевками «пшеклятых москалей», а оплеванные солдаты должны были безмолвно отдавать почести своим оскорбителям.
В декабре 1862 года состоялся съезд «Ржонда народова», на котором поляки решили перейти к более решительным действиям. Сигналом к восстанию должен был послужить рекрутский набор, назначенный на январь следующего года. Руководство восстанием на левом берегу Вислы брал на себя Лангевич, на правом – Левандовский, в Литве – Сераковский, все офицеры русской службы польского происхождения. Верховное командование на правах диктатора возлагалось на Мерославского, который должен был руководить восставшими из Парижа.