Гений
Шрифт:
Появилась мысль поискать ответы на эти вопросы в учебниках, но как-нибудь так, чтобы не спрашивать библиотекаря, и все свои три часа свободы он потратил на получение разрозненных, занимательных, но практически бесполезных знаний о том, как люди делают новых людей. Проблема была в том, что учебники подробно и обстоятельно описывали реакции людей друг на друга, но совершенно не описывали причины этих реакций. Барт психовал — как это происходит, он и так прекрасно знал, ему было интересно, почему это происходит, но учебники, видимо, были не по тому предмету.
Из библиотеки он выходил с уверенностью, что всё, что с ним творится, абсолютно нормально и точно пройдёт, однажды, когда-нибудь. Особенно легче не стало.
Наведавшись на базу, он нашёл там толпу народа, все были оживлённые, разговорчивые и предвкушающие что-то хорошее. Из обрывков чужих разговоров он понял, что Вера на рынке опять устроила всем пару сюрпризов, но обошлось без жертв, и что прямо сейчас она в кухне с поваром. О том, что с поваром она не чаёк пьёт, а очень даже еду готовит, Барт узнал ещё на подходе к столовой — запах жареного мяса просто валил с ног, у него живот стало сводить от желания туда отправить пару тарелок того, что так пахнет. Но, чем ближе он подходил, тем понятнее становилось, что он такой не один, и что придётся встать в очередь — бойцы толпились за столами, у умывальников и просто в коридорах, все ждали, Барт тоже приготовился ждать. У двери кухни стоял Двейн, как олицетворение непоколебимости, смотрел на всех с откровенно читающейся на лице готовностью дать в зубы в ответ на что угодно, Барт начал подозревать, что попытки вломиться и спросить, когда уже ужин, начались давно. Но всё равно подошёл, осторожно спросил, как смена, Двейн сказал, что нормально, приоткрыл дверь и кивнул Барту внутрь, шёпотом добавив:
— Две минуты, время пошло.
Барт удивился, но радостно скользнул в кухню, увидев там огромного повара, который улыбался и дурачился, бегая между столами как молодой, и Веру в бриллиантах и цыньянском платье за бешеные тыщи, которая фигачила молотком по куску мяса, рассказывая повару весёлую историю о том, как она когда-то таким молотком от ухажёра отбивалась и случайно оставила его без зубов, повар смеялся так, как будто ничего веселее в жизни не слышал. Барт немного поотирался между столами и противнями, спросил, когда уже ужин, получил ответ, что как только, так сразу, украл две котлеты и вышел, предварительно отведя глаза всем, кроме Двейна — котлет было только две.
— Ну что там, скоро они? — мрачно спросил Двейн, Барт молча вручил ему котлету и молча стал есть свою, Двейн благодарно кивнул и осмотрелся, Барт тихо сказал:
— Они сами не знают. Похоже на то, что они вообще никуда не торопятся, так что в ближайшее время не жди.
— Ясно, — вздохнул Двейн, доел и кивнул: — Вкусно. Но мало.
— Могу ещё раз сходить.
— Не надо, Булат и так злой.
— Мне так не показалось, — с улыбкой сказал Барт, Двейн поморщился и промолчал. Барт вытер руки и тихо спросил: — Слушай, а дворец Кан днём охраняется?
— Он всегда охраняется. А что?
— Собаки же днём не патрулируют? Хочу сходить на Аллею Духов, просто посмотреть.
Двейн посмотрел на него с большим сомнением, Барт поднял пустые ладони:
— Посмотреть, и всё. Мне понравилась одна птица, хочу рассмотреть её при свете. Она похожа на одну скульптуру, которую я видел в учебнике. Я ничего больше не буду делать, просто посмотрю и уйду.
Двейн смотрел на него с одним из тех непонятных выражений на лице, которое могло означать как «не верю ни единому слову», так и «ты умрёшь через три секунды, через две, через одну, прощай». Барт сделал милое невинное лицо, Двейн вообще не изменился в лице, Барт сделал лицо попроще и развёл руками:
— Ладно, я не пойду. Доволен?
Двейн отвёл глаза и не сказал ничего, Барта такие «ответы» всегда бесили, потому что он не мог понять, закончен ли вообще разговор, и можно ли уходить, и вынужден был стоять как дебил, ожидая непонятно чего. Но в этот раз ждать пришлось не долго — Двейн посмотрел на него, дождался ответного взгляда в глаза и с большим значением сказал:
— Если какой-то дух чего-то от тебя требует, то ты должен это сделать. Если ты думаешь, что никаких духов не существует и тебе просто что-то взбрело в голову — ты ошибаешься. Если во дворце останутся следы твоего пребывания — магические, физические, какие угодно — ты заплатишь за это. И я заплачу. Так что ты меня ни о чём не спрашивал и я тебе ничего не говорил. Никто не будет тебя искать в ближайший час — госпожа подарила Шену целую коллекцию свежих впечатлений, он будет разбираться с ними до ночи. Ты сюда пришёл, украл котлеты и ушёл, куда, не сказал. Собак днём запирают. Магической защиты на Аллее Духов нет, там есть только фиксация следов аур, но так как мы с тобой там были ночью, если твой след будет в тех же местах, то подозрений не вызовет. Духи не причинят тебе вреда, но могут напугать. Если они будут тебя пугать — это значит, ты делаешь что-то не то, извинись, поклонись и уходи. Если ты идёшь что-то просить, или за что-то благодарить, приноси подарки. Это не обязательно, но предпочтительно. Подарок может быть не материальным.
— Это как?
Двейн посмотрел на него как на дебила и не ответил, вздохнул и сказал:
— Если ты не понимаешь, что это такое, ты не сможешь это сделать. Когда поймёшь, сможешь без советов. Иди, час у тебя точно есть.
— Спасибо, — Барт не стал сразу уходить, немного постоял, ожидая то ли дополнительных советов, то ли какого-то внутреннего ощущения готовности, но ничего не менялось, он кивнул Двейну и пошёл телепортом в общагу.
Идти сразу во дворец не хотелось, после слов Двейна стало казаться, что это в целом глупая идея, но в комнате тоже не сиделось — на карниз за окном прилетела птица, вообще ни с чего, просто сидела и смотрела внутрь комнаты.
«Бред какой-то.»
Он всю жизнь считал Двейна самым здравомыслящим человеком в отделе, и слушать от него про духов было само по себе странно, это вызывало диссонанс внутри, если бы Вера ему это сказала, было бы проще.
«Но это сказал Двейн. Так серьёзно сказал, как будто это были правила безопасности при обращении с боевым артефактом. Как будто может и шибануть.»
Птица смотрела ему прямо в глаза, неподвижно, птицы вообще себя так не ведут.
Он плюнул на логику и телепортировался на Аллею Духов.
3.28.2Б Магические эксперименты над людьми и не только
Он выпал из телепорта на высоте в метр, опять, но в этот раз успел включить левитацию и приземлился мягко, на будущее пообещав себе обязательно разобраться в причинах этого отклонения, для чего тут же снял слепок ауры с места телепортации. Осмотрелся — на Аллее было всё точно так же, как вчера, только ароматические палочки догорели, оставив на постаментах огарки и пепел. Птица сидела на том же месте, такая же гладкая и идеальная, он пошёл к ней, долго ходил вокруг, трогал, гладил, оттёр несколько пятен, смахнул пепел, убрал остаток ароматической палочки. Потом решил, что остальные обидятся, и у остальных убрал тоже, сам себе удивляясь, с чего это он такой хозяйственный. Снял магический отпечаток формы с птицы, наполнил водой, поизучал, потом отвлёкся на какой-то шорох за спиной, потерял контроль, и заклинание бомбануло фонтаном вверх, чудом его не облив. Он всё меньше понимал, зачем вообще пришёл.
Решил поэкспериментировать, смасштабировал форму, создав птицу размером в половину Аллеи, чтобы её голова получилась вровень с крышей храма, опять наполнил водой и опять не удержал контроль, вызвав целый водопад, который опять его не намочил. Решив для себя, что два чуда подряд выглядят подозрительно, он создал птицу ещё больше и снял контроль уже осознанно, на этот раз облившись с головы до ног, ощутил себя полным идиотом, сидел в луже и смеялся, радуясь, что его никто не видит и никто об этом не узнает. Вода довольно быстро ушла в систему ливневой канализации, остатки луж он высушил магией, и себя тоже высушил, превратив всю одежду в дубовые мятые тряпки. Решил, что на сегодня достаточно унижений, затёр магические следы и телепортировался обратно в общагу, заранее приготовив заклинание левитации, но на этот раз оно не понадобилось, что взбесило ещё больше.