Гений
Шрифт:
— Что-то случилось?
— Эрик сразу после дуэли пошёл к госпоже и поцеловал её ещё раз. Она ему кусок губы откусила, его это не остановило. Я его слегка воспитательно попинал и закрыл в камере, но это его не впечатлило тоже, судя по всему. Поэтому меня интересуют твои соображения по этому поводу.
Барт молчал и пытался представить, что в понимании Шена значит «слегка воспитательно попинать». Шен посмотрел на него прямо и спросил:
— Ты будешь вызывать его ещё раз?
Барт медленно качнул головой, спросил с долей шутки:
— Вас правда интересует моё мнение?
Шен
— Это твоя сестра, ты сам так решил и сам взял ответственность. Ты сказал своё слово, и если ты захочешь его сдержать, я не буду мешать тебе.
Барт молчал и ждал второго варианта. Шен добавил:
— А если не захочешь, я помогу найти другое решение. Дать тебе время подумать?
— Я уже давно над этим думаю. И мнение своё я уже говорил — он болен. Проверьте его на адекватность, я готов поставить месячный заработок на то, что у него нелады с головой. Ну или это влияние чьё-то, может быть даже Артура.
— Почему Артура?
— А кого ещё? Он самый сильный. Они постоянно рядом. Влияние тонкое, прохожий так круто не сделает. Это свой.
— Хорошо, я принимаю твою ставку. Если ты прав, получишь премию в объёме двух месячных окладов, если не прав — месяц работаешь бесплатно. Согласен?
— Да.
Шен кивнул и встал, Барт решил спросить, пока может:
— А что вы решили по поводу операционной, которую я разрушил?
— На твоё счастье, её полностью восстановил мастер, который просил у тебя энергию на анализ, а ты не дал. Он сделал это бесплатно, сказал, что сочтётся с тобой, у меня ничего не попросил, хотя предложенную премию взял. Он с тобой не связывался?
— Нет. А как его зовут?
— Зачем тебе?
— Он сказал, что даст мне информацию, если я приду в любую ридийскую академию и назову его имя. Но имя не сказал.
— Я тоже не скажу. И я тебе запрещаю с ним встречаться.
Барт поднял брови, уже собираясь выдать десять аргументов, Шен повысил голос:
— Это очень серьёзно. Встретишься — пожалеешь. Я не шучу и не пугаю тебя, у него очень сильная школа, но туда если уходят, то обратно уже не возвращаются. Я не для того в тебя вкладывался годами, чтобы подарить тебя колдуну-полушаману из другой страны. Если он сам на тебя выйдет, вызывай группу и молчи, вообще не шевелись, и не слушай его.
Барт закрыл уже раскрытый для спора рот, но смотреть продолжал с вопросом, Шен неохотно ответил:
— Все агенты, которых посылали в его школу, перевербованы. Даррен принял решение больше туда никого не посылать, он устал терять лучших. Я тебе запрещаю его искать. Попробуешь — пожалеешь. Ты меня понял?
— Я понял.
— Хорошо. Я оправлю Эрика на проверку прямо сейчас. А ты иди переодевайся для пикника, скоро твоя смена. А завтра собери друзей и отпразднуй победу, — он достал из кармана увесистый звенящий кошелёк, не обычный как у всех, а красивый, с вышивкой, и протянул Барту: — Никому не говори, сколько там, это не проходит по бухгалтерии.
— Спасибо.
Барт взял кошелёк, не зная, от чего больше балдеть, от его веса или мягкости кожи кошелька, ему поверить в это было сложно. Шен чуть улыбнулся:
— Ты их заслужил. Потрать с удовольствием.
Шен ушёл, а Барт остался сидеть и смотреть на этот мажорский кошелёк, осознавая, что ощущения от кошелька гораздо приятнее, чем от победы на дуэли.
Настроение поднялось под потолок, он телепортировался в раздевалку и стал собираться на пикник.
4.35.5Б Остров, на котором чокнулись все
Когда он пришёл на остров, его почти сразу поймал Шен и сунул очень солидную на вид бутылку вина, указал глазами в сторону самой комфортной беседки и сказал с большим намёком:
— Отнеси Мартину, скажи, подарок от семьи Кан, в благодарность за его неоценимую помощь в подготовке к твоей дуэли, где ты защищал честь сестры, и победил исключительно благодаря его мудрости и поддержке.
Барт с вопросом поднял брови, но бутылку всё же взял, Шен понизил голос и объяснил:
— Там его семья, я отдал им лучшую беседку, в которой мы обычно отдыхаем. Это его премия за твою победу, он попросил. Он не любитель хвастаться, но если ты скажешь это в присутствии его жены, ему будет приятно.
— Я понял. Спасибо, — он корил себя за то, что сам не догадался, и что не подумал о том, что Шена было бы неплохо тоже поблагодарить, и тоже при свидетелях. Пообещав себе сделать это попозже, он пошёл к самой козырной беседке, с лёгким шоком порассматривал издалека очень красивую, хотя и очень толстую жену Мартина, и двоих детей, которые ползали по нему как жуки, пока он делал вид, что пытается их поймать, но не может, потому что ему щекотно. Дети визжали от восторга, Мартин изображал мольбы о пощаде, его жена смеялась и накрывала на стол, потом увидела Барта и ему пришлось подойти. Он сделал всё, как сказал Шен, хотя и чувствовал себя в процессе ужасно неловко — у него не было опыта в таких вещах. Он наработал огромный опыт в извинениях, выпрашиваниях и оправданиях, а благодарить и делать комплименты не умел, в его жизни было слишком мало примеров.
Мартин улыбался так, как будто насквозь видит его жалкие попытки делать всё правильно, и сочувствует его смущению, от этого было чуть-чуть легче, но когда он понял, что жена Мартина всё это видит тоже, стало очень сильно стыдно и он сбежал, скомкав прощание и сунув бутылку вверх ногами. Но всем всё равно понравилось.
Когда он уходил, то слышал, как на Мартина опять полезли дети, требуя дать бутылку, а он делал вид, что даёт, а потом не давал в последний момент, и они психовали, но не всерьёз, все опять смеялись. У Барта никогда не было такой семьи.
«Интересно, где-нибудь есть учебник „Как дурачиться с детьми“? Мне надо.»
Детей он хотел, не много, чтобы они на головах друг у друга не жили, но хотя бы двух или трёх. Он всю жизнь до Шена прожил в стае крысёнышей, и знал законы, по которым эта стая функционировала приятно и весело, и очень хотел себе свою. Он понятия не имел, кто ему этих детей родит и как он вообще к этому моменту придёт, но свою личную стаю видел как наяву, и ему нравилось об этом фантазировать.