Гений
Шрифт:
– Хотите воды? «Сан-Пеллегрино»? – спросил Мэтью.
Я все пялился на потолок. Как-то это место не приспособлено для жилья.
– Вы уж простите, мы сейчас меняем обстановку. Время от времени Кевину хочется обновить интерьер.
– По-моему, это больше похоже на капитальный ремонт.
– У нас есть штатный дизайнер. Кевин считает, что от нее должна быть польза. Ну как, будете «Пеллегрино»?
– Нет, спасибо.
– Тогда сюда, пожалуйста.
Он потащил меня по длинному пустому коридору.
– А где же картины?
– Большая часть находится в музее. Это крыло мы пока не закончили. Но непременно скоро закончим. Как говорит Кевин, главное начать.
Странная какая-то идея – бросить
Мы зашли в лифт (белый), прошли еще по одному коридору (белому), позади осталось несколько залов (белых) и поворотов. Наконец прибыли к месту назначения. Перед нами была огромная тяжелая дверь. Дворецкий нажал на кнопку звонка.
– К вам Итан Мюллер.
Замок щелкнул, Мэтью придержал передо мной дверь.
– Я сейчас вернусь и принесу вам попить. – Он исчез прежде, чем я успел отказаться.
Кабинет Холлистера, хоть и неуютный, все же не был похож на психбольницу (в отличие от других комнат в доме). Но и тут не было окон. Дизайнер постарался. Интерьер в стиле английского охотничьего домика, но с ультрасовременными наворотами. Низкие диваны и кожаные кресла-качалки. Стальной глобус, увидев который все враги Джеймса Бонда просто лопнули бы от зависти. Пять одинаковых черных ковров из медвежьих шкур. Голова лося с ветвистыми рогами. Стены обиты черной кожей с медными заклепками. Кожа поглощала почти весь свет. И без того темная комната казалась бесконечно длинным коридором. Дизайн жесткий, но было в нем что-то гомоэротическое. Холлистер сидел за темным столом из толстого дымчатого стекла, в стекле отражался свет галогеновых ламп, так что стол вполне мог сойти за самый яркий предмет в комнате. На хозяина ложились блики призрачного света, делая его похожим на волшебника из страны Оз.
Холлистер говорил с кем-то по телефону. Он поправил гарнитуру и жестом пригласил меня садиться.
Я сел. В кабинете, как и во всех остальных комнатах, картин на стенах не было. И вообще никаких предметов искусства не было, если, конечно, не считать предметом искусства саму комнату. А надо бы.
– Нет, – сказал Холлистер и снял гарнитуру. – Все довезли?
– Вроде бы.
– Отлично. Я грузчикам велел ничего не трогать, ждать нас. Мне бы хотелось посоветоваться с вами насчет размещения.
– Буду рад помочь.
Компьютер пискнул. Холлистер взглянул на экран и что-то нажал на крышке стола. Никакой кнопки я не заметил, но дверь за моей спиной открылась, и вошел дворецкий с подносом. Мэтью молча поставил стаканы на стол и так же молча удалился.
Мы с Холлистером немного поговорили о доме. Кевин строил его три года.
– Идея проекта принадлежала моей бывшей жене. Такой, знаете, дешевый шик. Мы развелись, и я решил тут все переделать. Нанял дизайнера, замечательную девушку. Очень творческий человек. И талантливый. Пока мы испробовали несколько разных вариантов. Сначала тут все было ручной работы. Не пошло. Тогда попробовали ар нуво. Тоже как-то не понравилось. Сейчас разрабатываем версию 3.0.
Конечно, я мог посоветовать ему найти дизайнера менее прекрасного по форме, но более толкового по содержанию. Вместо этого я спросил:
– А чего бы вам хотелось?
– Чего-нибудь более камерного.
Я кивнул.
– Вы считаете, в таком доме камерное сделать невозможно?
– Все возможно.
Холлистер хмыкнул:
– Мэрилин велела вам во всем со мной соглашаться.
– Велела. Но я и правда считаю, что деньги решают многие проблемы.
– Она не рассказывала вам о моей тайне?
– Нет, кажется.
Он улыбнулся и снова коснулся стола, но уже в другом месте. Раздалось жужжание. Черные кожаные панели на стенах медленно поднялись, обнажив пустые холсты. Я насчитал двадцать штук.
– Я попросил ее составить список из двадцати лучших картин в мире. Вот здесь будет «Пять саженей воды». – Он показал на полотно поменьше: – «Вид Дельфта». Дальше «Звездная ночь». [27]
27
«Пять саженей воды» – картина американского художника Пола Джексона Поллока (1912–1956), работавшего в жанре абстрактного экспрессионизма. Название – цитата из пьесы Шекспира «Буря» (пер. Осии Сороки). «Вид Дельфта» – картина голландского художника Иоганна Вермеера (1632–1675), одного из величайших живописцев золотого века фламандского искусства. «Звездная ночь» – картина Винсента Ван Гога.
Он пошел по комнате, объясняя, где что будет висеть. Все известнейшие работы. И рамы уже подготовлены.
Интересно, как он собирается раздобыть «Постоянство памяти», уже не говоря об «Авиньонских девицах», «Ночном дозоре» [28] и «Моне Лизе».
– Она рекомендовала мне прекрасного копииста. – Холлистер назвал имя аргентинца, живущего в Торонто. Более всего сей аргентинец известен тем, что был арестован за подделку картин Рембрандта. Правда, доказать ничего не удалось.
28
«Постоянство памяти» – одна из самых знаменитых картин Сальвадора Дали, с 1934 г. находится в Музее современного искусства в Нью-Йорке. «Авиньонские девицы» – картина Пабло Пикассо, также находится в Музее современного искусства. «Ночной дозор» – картина Рембрандта. Настоящее название «Выступление стрелковой роты капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Виллема ван Рёйтенбюрга». Хранится в Государственном музее в Амстердаме.
Идея эта – вывесить на стене все шедевры подряд – показалась мне весьма сомнительной. Но Холлистеру, похоже, она ужасно нравилась. Сам он считал себя человеком приземленным и с восторгом отзывался об умении Мэрилин донести до него ценность того или иного произведения, не используя профессиональной лексики. Мэрилин умудрилась сформулировать для него критерии оценки стоимости работы, и именно благодаря этой ее шкале Холлистер и принял решение купить у меня Крейка.
– Скажу вам честно, я был готов поднимать до четырехсот пятидесяти тысяч. – Он снова коснулся стола, и панели вернулись на свои места.
Все, кроме одной – той, где должна была висеть картина Эль Греко «Похороны графа Оргаса». Панель немного проехала вниз и застряла. Холлистер подергал ее, понял, что сам не починит, покраснел и вызвал Мэтью. Тот явился на зов быстро, увидел, какая разразилась катастрофа, и мгновенно вылетел из кабинета с мобильным телефоном в руке. Мы с Холлистером вышли следом, и я услышал, как дворецкий орет на кого-то, по-калифорнийски растягивая слова.
Музей Холлистера располагался в самой высокой точке поместья. Хрустальный купол, оплетенный железной сеткой с завитушками, больше всего напоминал гигантский мячик для гольфа, наполовину закопанный в землю. Лучше было не думать, сколько эта красота стоила. Один фундамент наверняка обошелся хозяину в восьмизначную сумму, поскольку вершину холма пришлось срывать. Добавьте к этому услуги архитектора с таким именем, что Холлистер даже отказался его называть («Это личное одолжение. Незачем людям знать, что он выполняет частные заказы»). Плюс пуленепробиваемое стекло везде, где оно было. Вот теперь вы можете представить себе, что такое настоящие деньги.