Генри Сент-Джон, лорд Болингброк – английский мыслитель эпохи Просвещения

Рубинштейн Елена

Чтобы лучше уяснить пристрастия, систему ценностей и политические ориентиры будущего виконта Болингброка, несколько слов следует сказать о его происхождении, семейных традициях и воспитании. Среди аристократических семей Англии Сент-Джоны славились древностью рода, титулами, богатством и близостью ко двору. Основателем рода Сент-Джонов являлся один из ближайших соратников Вильгельма Завоевателя, занимавший в его армии видный пост и оказавший своему патрону неоценимую услугу во время судьбоносной для Англии битвы при Гастингсе. Хотя Сент-Джоны – нормандский род, впоследствии они породнились с англо-саксонской знатью, и английские хроники буквально пестрят описанием их деяний. Лорд Болингброк всегда помнил, что и его предки вписали немало страниц в историю Англии, и очень этим гордился. Его аристократические пристрастия, особая роль палаты лордов как посредника между королем и народом в егополитическом учении, роль аристократии как кормчего Англии – все это проистекает из его осознания себя частью этого класса.

Гражданская война середины XVII века развела Сент-Джонов

по разные стороны баррикад. Старший из них прославился как вернейший сподвижник Стюартов, потеряв троих сыновей, а младший Оливер Сент-Джон оказался одним из самых заметных сподвижников Оливера Кромвеля. Впоследствии называя гражданскую войну братоубийством и национальной трагедией, бесспорно, Болингброк вспоминал и историю своей семьи. Во времена реставрации была предпринята попытка вновь воссоединить единство рода, и с этой целью дочь главного судьи Кромвеля стала женой сына сподвижника казненного Карла I. Единственным сыном этой четы и стал отец будущего лорда Болингброка. Когда Болингброк стал политиком, его оппоненты не упускали случая намекнуть на близость его прадеда к тирану, узурпатору и кровопийце Кромвелю [27] . Бабушка Генри Сент-Джона, воспитанная суровым отцом в пуританских и даже республиканских традициях, оказала колоссальное воздействие на формирование личности своего внука, т. к. забота о его воспитании легла в основном на нее, эпикуреец-отец мало интересовался сыном. Она сама выбрала ему наставника. Им стал суровый пуританин Беджет, поклонник и последователь известного диссентера доктора Мантона, пострадавшего за свою непоколебимую приверженность пуританизму. Поэтому настольной книгой маленького Генри становится объемный том опального и гонимого доктора. Впоследствии, в письме Александру Поупу, иронически высказываясь о «вздорной системе Мантона», Болингброк вспомнит, как в детстве его заставляли читать 119 проповедей о 119 псалме [28] . Хотя в дальнейшем он отрицал принципы кальвинизма, на душу и воображение маленького мальчика не могли не произвести неизгладимого впечатления мужество, стойкость и бунтарство Мантона. Как знать, не здесь ли лежат истоки собственного вольнодумства Болингброка, его способности пойти наперекор общепринятому мнению, отстаивая свою точку зрения?

27

О происхождении рода Сент-Джонов и его судьбе в годы революции. См. Cooke L. Memoirs of Lord Viscount Bolingbroke. L., 1835.

28

James D. G. The Life of Reason. – L., 1949. – P. 176; Hart j. op. cit. – P. 21.

Бесспорно, что такое воспитание оказало двойственное воздействие на душу и ум мальчика. С одной стороны, чтение Псалтыря пробудило рано раздумья о вечных проблемах бытия, жизни и смерти, судьбе человека, его отношениях с Богом, вечности и бессмертии души, но, с другой стороны, сначала несогласие, а потом и бунт против жестокого и карающего Бога кальвинистской доктрины, который одних спас, а других проклял. Отголосок этих раздумий мы обнаружим в его трактате «Об истинном использовании знания», который как раз и интересен признанием Болингброка о своих детских и юношеских впечатлениях. Он пишет, что с юности начал слышать внутренний голос, подобный знаменитому даймону Сократа, зовущий его к уединению и раздумьям о вечности. Пройдя курс начального образования под руководством доктора Беджета, Генри Сент-Джон поступает в привилегированный частный колледж Итон.

Итонские впечатления Генри Сент-Джона достаточно разноречивы. В письме к сестре Генриэтте, спрашивающей его совета относительно этого колледжа, он, в целом давая достаточно критическую оценку системе образования, называет своим ярким впечатлением изучение латинского языка.

В соответствии с правилами учебного заведения, каждый ученик младших классов имел в наставниках старшеклассника. По иронии судьбы для Болингброка таковым стал Роберт Уолпол, его самый ярый противник и антагонист в дальнейшем [29] . Отношения между ними скоро становятся напряженными, так как блестящие способности ученика спровоцировали зависть и ярость «учителя». После Итона, по настоянию мачехи, происходящей из семьи ревностных французских гугенотов, Болингброк поступает в диссентерскую академию Шерифхейлз.

29

Walpole H. Memoirs of the Reign of George the Second. VI. – P. 195.

Вопрос об образовании Генри после Итона – тоже предмет дискуссий, т. к. некоторые исследователи предполагают, что он поступил в Оксфорд. Дикинсон, один из лучших современных знатоков семейного архива Сент-Джонов, доказал, что нет достаточно серьезных оснований для подобных утверждений, тем более что, изучая оксфордские документы соответствующего периода, он не обнаружил упоминаний Генри Сент-Джона. В его монографии, кроме того, приводятся выдержки из многочисленных выступлений, когда оппоненты Сент-Джона ядовито намекали во время дебатов о судьбе диссентерских академий, что самыми яростными противниками этих учебных заведений являются лица, сами закончившие их [30] .

30

James D. G. op. cit – P. 176; Dickinson H. T. op. cit – P. 3–4.

Суровое

пуританское воспитание и образование не смогло усмирить и переделать страстную, увлекающуюся, излишне эмоциональную натуру ярко одаренного юноши. Его поведение в молодости отнюдь не является примером пуританского благочестия. Он пишет легкомысленные, пасторальные стихи, занимается переводами с латинского. Ему льстит сравнение со знаменитым графом Рочестером, «прославившемся» в веселые дни Карла II своими любовными похождениями, светским блеском, утонченностью вкуса и манер. Он завершает свое образование традиционным для английского аристократа двухлетним путешествием на континент. По свидетельству Харта, изучившего до сих пор не опубликованную переписку Болингброка этого периода, в его письмах впервые появляется интерес к гуманистической мысли эпохи Ренессанса, проблемам истории древнего Рима. Во время пребывания во Франции он настолько усовершенствовал свой французский, что впоследствии восхищал такого знатока, каким был Вольтер, по его авторитарному мнению, редко кто изъясняется на этом языке так свободно и изящно, как лорд Болингброк. Это знание французского способствовало политической карьере,т. к. в министерстве Харли он оказался единственным человеком, знавшим этот язык. Пристрастие к литературе сказалось и в дружбе с выдающимся драматургом Драйденом.

После возвращения в Англию в 1701 г. Болингброк занимает место в палате общин, а впоследствии становится государственным секретарем [31] . Он принял активнейшее участие в разработке «Билля о престолонаследии», ставшего законом под названием «Акт об устроении» и призванного воспрепятствовать реставрации Якова II и его потомков, пресечь попытки поздних Стюартов восстановить абсолютизм и католицизм. С первых шагов заявил о себе как о защитнике «земельного интереса» в противовес «денежному интересу», который отстаивала партия вигов. Он писал: «Мы рассматривали политические принципы, которые возобладали в нашем правительстве после революции 1688 г., как разрушительные для подлинных интересов, поскольку они чрезмерно вовлекали нас в дела континента, что вело к обеднению нашего народа и к ослаблению устоев нашей конституции» [32] .

31

Подробнее о политической карьере Генри Сент-Джона см. Е. В. Иерусалимская. Болингброк… Политическая биография. // Просветительское движение в Англии. – С. 258–275.

32

Bolingbroke Н. St john. U Letter to soz William Windham. // Bolingbroke The Works. V. l. – P. 114.

Болингброк принял результаты революции 1688–1689 гг. «… банку, и вообще денежным интересам нечего, разумеется, опасаться тори, которые якобы стремятся к полному подрыву их собственности. Многим в нашей собственной партии этим был бы нанесен тяжелый ущерб… Намерения даже тех, кто желает двигаться в этом направлении особенно рьяно, не идут дальше того, чтобы ограничить влияние денежных интересов на законодательство. Даже те, кого мало трогают остальные соображения, глубоко задеты вызывающими неравенство условиями, в которых оказались денежные интересы, с одной стороны, и остальная часть нации, – с другой» [33] . Деятельность Болингброка этого периода заслужила восторженную оценку Свифта в «Дневнике для Стеллы» [34] .

33

Bolingbroke Н. St john. U Letter to soz William Windham. // Bolingbroke The Works. V. l. – P. 116.

34

Свифт Дж. Дневник для Стеллы. – М., 1981. – С. 230.

Генри Сент-Джон являлся одним из признанных лидеров тори в период войны за Испанское наследство.

В 1712 г. за заслуги перед Англией был удостоен титула виконта Болингброка. Вершиной своей политической карьеры того периода Болингброк считал подготовку и заключение Утрехтского мира, обеспечившего политические и торговые интересы Англии. Болингброк, находившийся в зените славы, надеялся стать главой правительства. Однако королева Анна, дни которой были сочтены, не доверила ему высокий пост в администрации, а после ее смерти Болингброк был уволен и с поста государственного секретаря.

Воцарение на английском престоле Ганноверской династии, благоволящей вигам, оказалось роковым для политической карьеры Болингброка. Предупрежденный о возможности ареста, он бежал из Англии и занял пост государственного секретаря при Сен-Жерменском дворе Якова-Эдуарда, сына Якова II Стюарта, свергнутого в 1688 г. Этот шаг Болингброка, позволивший заклеймить его как государственного преступника, вызвал в последующей историографии дискуссию о том, был ли он убежденным якобистом [35] . Скорый разрыв между претендентом и Болингброком, имевший место после провала очередной попытки вторжения якобитов в Англию (1715 г.), а также анализ его политических принципов, позволяют ответить на этот вопрос отрицательно.

35

Petrie Ch. The jacobite Movement. The First Phase 1688–1716. – L., 1938. – P. 213; Sichel W. op. cit, V. I. – P. 490; Macknight Th. op. cit. – P. 396, 437; Hart j. op. cit. – P. 46.