Генри, ты - Охотник!
Шрифт:
И то, как терпелива была Капитан с мужчинами - усмиряло и Смотрительницу, и она просто хмуро наблюдала за те, как мужчины в грязной обуви проходят в библиотеку и оставляют за собой влажные следы - на улице шёл дождь, обещанный ещё неделю назад. Они оба с ожиданием смотрели на Реджину, и та поняла, что от неё таки ждут ответ.
Вздохнув - и отказываясь от мыслей о том, чтобы обратить обоих мужчин в камень она ответила:
– Да, Тереза работает здесь.
Она осторожно кивнула и Эльза одни лишь взглядом выразила благодарность за сотрудничество, заставляя Реджину теряться в догадках о том, кем же были пришедшие с ней. Хотя она видела перед собой не оборотней и не Этернидеусов - оставались и другие варианты того, кем же они были. Реджина глубоко вдохнула воздух ртом, пытаясь распробовать, кто же перед ней.
По правилам Игры Реджина не могла никого трогать. Василисков не судят.
Она и капитан Бэр обе это знали. Реджина догадывалась, что и мужчинам это было известно.
Тот из них, что был старше - оглянулся к ней, спрашивая:
-- Где она?
-- Ушла домой. Рабочий день закончился, -- Реджина хмуро кивнула на часы на стене, -- Два с половиной часа назад.
-- А вы, почему тут?
– - спросил у неё второй офицер и получил в ответ хмурый взгляд. Он был сильно выше самой Реджины, но вместе с тем было в нём что-то изящное и несколько не человеческое. Заплетённая из чёлки коса гармонично дополняла его внешность и ни как не делала мужественней. Из него получилась бы очень красивая скульптура, жаль, Реджина не умеет обращать в фарфор. Ламорте качнула головой, отталкивая от себя мысли о новой скульптуре. Хотя у неё была большая коллекция - ей стоило быть крайне осторожной. Обращать возможно было только людей которых никто не хватится.
-- Я не обязана вам ничего объяснять, если, конечно, вы не собираетесь предъявить мне какие-то обвинения, -- сухо произнесла Смотрительница, очерчивая границы.
-- В противодействии следствию, -- тут же отозвался первый мужчина. Он был полным. Не как Эльза, в ней чувствовалась сила, он же был просто... толстяком. В отличие от второго мужчины - он был обычным, насколько это возможно вообще. Если кто-то из них и представлял какую-то угрозу, то именно второй. По какой причине при этом именно толстяк вёл себя как главный - Реджина не понимала.
И они так и не сказали, кем были, хотя Смотрительнице и так было ясно. Всё же их привела Бэр.
-- Тогда оформляйте повестку на дачу показаний, а пока я ничего не обязана, я прошу вас покинуть библиотеку. Мы закрыты, -- голос Реджины промораживал насквозь, отчего её собеседников передёрнуло, кроме похожего на статуэтку офицера.
До сих пор молчавшая капитан Бэр раскрыла дверь, придерживая её:
-- Я думаю, нам стоит прибыть позже.
– С ордером, например - хмыкнул, соглашаясь, толстяк.
– И вежливостью, - поджимая губы заметила Эльза. От неё расходились волны недовольства, путая Реджину в том, какая власть всё же присутствовала у посетителей, что уже шли к выходу. И она так и не знала их имён. И Реджина всё же получила немного вежливости:
– Простите нас, тяжёлый день, расследование.
Реджине оставалось только кивнуть, закрывая за ними дверь.
На полпути домой она с удивлением поняла, что забыла надеть перчатки после работы над дневниками. На ладонях отпечатались полумесяцы ногтей и тонкая сеточка шрамов снова болела.
Дождь был просто ужасным временем.
Группа Инквизиторских гончих прибывает в Щецин через сутки после того, как в маленький городок отправляются следователи и Инквизиторский наблюдатель. Если бы ситуация уже была серьёзной - то они бы сразу отправились в город где и произошли события, но им нельзя было привлекать много внимания. Они появляются поздним вечером в одной из маленьких гостиниц, на улице вовсю льёт дождь и слышны раскаты грома.
Группа Гончих выступит в Суойя, если получат отмашку о необходимости вмешательства. До того момента они будут выжидать.
***
Реджина вошла тихо через главную дверь, замерла, разглядывая свою подчинённую. Впервые за всё время, которое Тереза работала в Библиотеке - Смотрительница пришла позже неё. Черноволосая красавица хмуро смотрела перед собой, задумавшись во время сортировки каких-то документов. Это была обычная ситуация, все мы, когда нам не слишком интересно, зависаем, глядя в пространство, обдумывая собственные мысли и не печалясь о работе, которую выполняем.
Тереза сфокусировала огромные бездонные глаза на наставнице и светло улыбнулась:
-- Доброе утро. Вы сегодня поздно, -- улыбаясь Тереза положила листы которые читала в сторону, в одну из стопок, и переставила между собой несколько предметов. Она соблюдала на своём рабочем месте идеальный хаос, в котором любой другой ничего бы не нашёл.
И это был тот тип хаоса, о котором другие люди говорят "бардак" и любящая мама просит убрать, называя чадо поросёнком. Так же это был тот тип хаоса, который живёт вокруг любого подростка, каким, без сомнений, оставалась Тереза. И этот хаос никак не отражался на том, как она выглядела. Тереза была одной из тех везучих девушек, кому не нужно сомневаться в своей внешности. Виной этому были не какие-то вешние данные, в конце концов, те были делом вкуса. Основной причиной того, что она не беспокоилась, была её видовая принадлежность. Тереза была Мавкой и потому, родись она когда-то далёкой от эталонов красоты -- этого бы никто не заметил сейчас. Человек религиозный и суеверный сказал бы, что она волшебная. И был бы в чём-то прав. Но образованный нелюдь сказал бы, что она выделяет особые феромоны, а её мозг не накладывает ограничений на использование этого ресурса. И тоже был бы в чём-то прав. Тереза, впрочем, ни о чём таком не задумывалась, считая, что это совершенно не женское дело -- думать. Она выглядела всегда умиротворённо и изящно: появлялась на работе только в платьях и прекрасно вписывалась в атмосферу библиотеки. Она словно была местным призраком в белом. Прекрасная Мёртвая Дева. Замученная в подвалах монастыря Одарённая, или может быть высланная бесплодная жена, что погибла в келье, отравившись. Тереза почти всегда безразлично улыбалась, и это придавало ей ещё больше сходства с призраком. Главным сходством, конечно, было то, что она мертва уже больше двух лет. Чтобы походить на мертвеца быть таковым, конечно, не обязательно, но точно не мешало.
Реджина остановилась на середине зелёной ковровой дорожки, наклонила голову немного набок и замерла, не мигая, рассматривая Терезу. Та чуть нахмурилась, с непониманием и спросила:
-- Что-то не так?
Реджина оглянулась на двери, обдумывая какое-то решение. Тереза обеспокоенно следила за ней.
-- Займись сегодня разбором архива и не выходи из него, -- наконец произнесла Сотрительница, сдвигаясь с места и снимая на ходу своё старое пальто. То, как оно выглядело говорило об огромном безразличии Смотрительницы к своему внешнему виду. Или о её бедности. Цветные длинные шерстинки и катышки говорили точно не о внимательности и деньгах. Глядя на пальто в голову приходило слово "ветхое". Реджина повесила его аккуратно на напольную вешалку, с тремя лапами в основании, рукой провела по потёртому рукаву:
-- Если услышишь, что тебя зовёт кто-то кроме меня -- не смей носу совать, ясно?
– - Реджина развернула лицо к Терезе и вонзилась в неё взглядом серых глаз: -- И даже если я позову тебя по фамилии, не смей вылезать, ясно? Только по имени. Тереза, ты поняла?
-- Да, -- растерянно кивнула девушка и под подавляющим взглядом начальницы тут же добавила, снова кивая: -- Я поняла, только если вы по имени позовёте.
-- Тебя искали. Мне безразлично почему, - Смотрительница положила ладони на деревянную поверхность стойки, - И я не представляю, кто они, кажется, что офицеры, но вели они себя крайне странно. И грубили этой Капитану-Медведице. Поэтому -- брысь.