Георгий Бурков. Дневники, размышления, сюжеты
Шрифт:
Притворщики другого толка похитрее будут. Выдумщики! Они все придумают, все объяснят и все строго научно. Не подкопаешься. Комар носу не подточит. Идеологически обоснуют все. И вроде бы даже оригинально. Но на деле таким гнильем несет от всего этого, спасу нет. И самое главное: ходят на службу, как обычные чиновники, – нет театра. Сознаю, что мелочи театральной жизни затягивают меня, мешают поднять голову и осмотреться. Во что бы то ни стало надо избежать мелочной войны, избежать схватки внутри театра-гнилушки. Ибо нет ничего страшнее и нет ничего глупее бездуховной войны. А только такая война случится, если всерьез отнестись к проблемам современного театра
Современный театр может восприниматься как часть Театра, как ничтожно малая величина в общем карнавале жизни. Лишь так можно избавиться от зловония, которое беспомощный и нищий духом современный театр распространяет вокруг себя. Люди современного театра видятся мне безнадежно больными с растерянно блуждающим взором. Они понимают, что не могут двинуться с места, но на что-то еще надеются.
Откуда придет спасение, не знаю. И в смерть свою верить не хочется. Уж больно неожиданно косая настигла их, опомниться не успели.
* * *
Как вплести свою судьбу (судьбу рода даже) в судьбу Родины, России. Иногда актер бывает слаб: занимается пропиской в историю других людей. В основном это дело ничтожное, пустая трата времени…
Нетерпеливость художника в ожидании славы – плохая услуга искусству. Элита знает эту способность, она создает вокруг художника хоровод обожания. Возникает видимость состоявшегося акта искусства.
И волки сыты.
Нетерпеливость – явление естественное, без него нет художника. Но… Я мучился, переживал, что у меня получился такой длинный и трудный путь в искусство. А сейчас даже рад тому, что не было раннего успеха. Первый успех не всегда приходит по сути, а чаще по молодости, непосредственности, выигрышности внешних данных. Это может обернуться катастрофой, так как вдруг окажется, что его нечем закрепить. А подтверждение необходимо.
Трудно стать актером, но еще труднее остаться, быть им.
Талант, вспыхнувший в одном человеке, – это новое самостоятельное искусство или, если угодно, новая религия. И только наш страх перед пространством, перед бесконечностью заставляет нас (и обладателей талантов тоже) быстро приписать талант к той или иной религии, к виду искусства. Мы боимся отойти от традиций. Хотя при смелости нашей возникли бы новые, неведомые еще традиции. Но мы боимся. Чего? Возникает новая (опять общая!) религия-искусство-нравственность. Земная религия. Без пророка нет отечества. Основание веры, монастыря. И возникает поселение, град. Пророк должен быть признан при жизни.
* * *
Основная масса считает, что талант – дело наживное. И презирают его в душе. Всенародный референдум, чтобы окончательно убедиться в том, что большинство против Таланта. Мы проживем без талантов! Но люди просто так не сознаются. Нужны новые тесты, чтоб выманить правду. И новый глубокий разговор должен начаться: «На колени, раб!»
Бдительность и Вера в человека. Ищи врага. Ищи человека.
Изначальность хомо советикус – в ненависти к Человеку. К отдельной личности. Бдительность несовместима с демократией и верой в Человека. Поиски врага народа (советской власти, партии, социализма и пр.) надолго отодвигают веру в Человека. Власть худших всегда против Человека. От имени народа они могут уничтожить по одному всех.
* * *
Закрытое письмо одному режиссеру
Дорогой друг! Наконец-то я понял то, что мешает нам. Разница между нами в том, что Вы художник Государственный, а я – Национальный. И то и другое понятие – социальны. Только Государство и Нация, к сожалению, находятся у нас в постоянной и непримиримой войне.
Мы же с вами притворяемся, что это несущественно и не может помешать нашей дружбе.
Хотя активно участвуем в этой войне. И из этого многое вытекает.
* * *
Искусство выдающихся актеров заманчиво и обманчиво своей простотой. Так и кажется, что так вот, как играют они, может сыграть каждый. Чем талантливей, тем искусство его доступней. Умозрительность. Я хожу в театр, в кино, присматриваюсь к понравившимся мне актерам, в уме прикидываю, смогу ли я так играть, как они, и прихожу к выводу, что да, смогу. И не понимаю, что делаю большую, роковую ошибку, потому что между могу и хочу дистанция огромного размера. Мы видим результат, но не видим гигантского труда, который стоит за этим, казалось бы, очень простым и всем доступным результатом. Почти все актеры, которые составляют цвет нашей культуры, шли в искусство своим особым, индивидуальным путем. Бондарчук, Шукшин, Банионис. Всех не перечесть.
Что такое актер? – спрашивает Ф. М. Достоевский. И сам же отвечает, актером надо родиться, подразумевая, очевидно, особую расположенность к лицедейству. Мы обычно, говоря слово «талант», имеем в виду нечто общее, нечто универсальное. Мол, талант у меня есть, а дальше – мое дело! Захочу – пойду в актеры, захочу – в физики, захочу – в дипломаты. Ан нет! Талант связан с чем-то одним, естественным. И угадать свой талант, не ошибиться в себе и в своей будущей профессии – задача чрезвычайно трудная.
Сегодня у меня появилось жгучее желание написать по крайней мере две откровенные статьи о театре. Откровенные, резкие, исповедальные. Начать первую статью с того, что моя дочь в этом году не поступила в театральное училище. Потом перейти к разговору о чудовищном конкурсе, о судьбах тех мальчиков и девочек, которые не попали в театральное училище. Написать о том, что каждый человек должен иметь свои убеждения и должен уметь отстаивать их. Писать просто, откровенно и спасительно. Главное, писать о том, что есть, а не о том, чего нет, но о чем почему-то принято писать. Я хочу разобраться, что случилось с моей дочерью, и хочу помочь ей найти верный ответ и сделать правильные выводы из случившегося. Потом я подумал: а разве те девчонки и мальчишки, которых постигла та же участь, что и мою дочь, не нуждаются в таком же совете и добром напутствии?
Вот почему я решил написать для газеты. Тем более, что все это лет 30 тому назад я сам пережил и перечувствовал, и хорошо знаю, чего это стоит. Не верьте мальчикам и девочкам, когда они «легкомысленно» и даже «весело» кривляются: «Не прошел – ну и что! Не больно и хотелось!» Они ранены. Они растеряны и нуждаются в помощи. И в доброжелательном совете! Моей дочери одна «неудачница» весело сказала: «Буркова тоже не приняли». Правильно, так и было.
Все мое несчастье в том, что я живу, как ночная бабочка, которой суждено жить в дождливую ночь.