Георгий Бурков. Дневники, размышления, сюжеты

Бурков Георгий Иванович

ТЕАТР должен вернуть ЖИЗНЬ в человеческие берега.

Люди отпускают усы, бороды, носят самые разнообразные платья, очки, трости и т. д. Мода, скажут. Нет, театр! Вся наша жизнь пропитана театром.

…Не люблю играть людей исключительных. Меня привлекает человек, который внешне мало приметен. Непоказной, скромный, но с ярким внутренним миром, несущий в себе неповторимость, индивидуальность характера. Интересно играть людей трудовых, работящих, влюбленных в свое дело и передающих уважение к труду другим людям.

Характер – это явление. Нечастый гость на нашей Земле. Точно так же, как талант или любовь. Стандартизация настигла и редчайшие явления. «Делай вместе с нами, делай как мы, делай лучше нас». Что-то вроде этого. Характеру,

любви, таланту стали обучать, как грамоте или арифметике. Характер возникает редко, через труд и усилия многих поколений. Искусство воссоздает из жизни – я говорю о характерах – то, чего еще нет, но что необходимо. В этом смысле мы уже идеализируем жизнь, наполняем смыслом, ей, жизни, не присущим. Мы, по сути, имеем дело с сырьем, которое требует высокой технологии, чтобы превратиться в духовный продукт времени. Характеры – это самосознание нации. Характер – это талант, а талант национален. Вернее, характер – это подступы к таланту. Стандартизация хочет подменить собой театр, т. е. игру в характеры, подменить всеобщей повинностью. Иметь «принципиальный характер» обязан каждый. И еще. Действительный характер – это завершение большого цикла работы многих поколений. На характере можно и проиграть в естественном отборе, если характер возник на низком уровне духовной культуры. Тогда он, характер, ставит под угрозу гибели труд многих поколений, склонен к бунту против «старой» расстановки сил в жизни. А что же такое характер? Подступы к таланту? Характер – причина многих недоразумений: власть, любовь, талант, слава. Все близко уже. Характер – исходная трагедия, предвестник ее; «пример для подражания» – это характер взаймы.

Любопытно проследить за превращениями одного человека от глубокого одиночества до участия в массовом мероприятии. Как будто это два совершенно различных человека. Мы даже за собой не замечаем: метаморфозы происходят с нами постоянно.

С корреспондентами ведешь разговор на языке толпы. Значит, не обязательно быть в куче, чтобы «толпиться».

Психология толпы и природа театрального искусства (особенности театрального сопереживания) – элемент неосознанного смеха или плача. Общее побеждает частное. Рождается особенное искусство – театральное. Потом объясняй.

* * *

Хватит плеваться друг другу в лицо: ясно, что разногласия у нас идеологические, мировоззренческие. Следовательно, корыстные. Сейчас не преследуется, как особо опасное преступление, «строительство» на стороне, т. е. активное неучастие в борьбе за улучшение жизни, т. е. в борьбе за власть. Не надо строить театр. Надо разбить рядом с театром свое шапито.

Благотворительность в искусстве может быть искренней. Но помнить: делая добро, будь готов к смерти.

Интересно в этом плане самоубийство русской интеллигенции (история, последовательность): убивай себя во имя добра своего к народу. Достоевщина? Выше бери! Русская интеллигенция – героическая интеллигенция. Самосожжение.

* * *

Когда является талант, его надо убить. И все средства хороши при этом. И сколько сил и выдумки тратится на убийство! А после смерти теми же людьми талант канонизируется.

Это говорит не о злодействе людей, а об их тайных амбициях.

Как и где и в каких условиях возникают таланты? Самые разнообразные? Неформальные, как модно сейчас говорить? Государство попыталось все взять в свои руки и поставить «службу таланта» на государственный конвейер. Есть талант – делай государственную карьеру! На учет и под контроль государства взяли все сокровенные ручейки и ключики. Кончилось это мероприятие катастрофой.

* * *

Если людям не мешать, они и коммунизм построят.

Но снова тот же почерк: не дают собираться больше трех. Все контролируют. Не дают возникнуть талантливому делу. Нет ходу патриотизму: «не задерживайтесь в патриотизме, проходите в интернационализм…» Играют словами, понятиями. Крутят, шельмуют, не дают людям сосредоточиться. Человека не видят. Рыщут, выискивая «идеи» для тиражирования. Тоже, кстати, удивительно универсальный способ убийства. Например, тиражировать «Павлика Морозова».

Поиски таланта трудны еще и потому, что золото ищется в породе. Надо сначала найти место, где есть порода такая, потом убедиться, что она золотоносна, лишь потом приступить к промывке огромного количества породы. Надо еще помнить, что ищем-то мы не песчинки золота, а самородки. Нам же предлагают вагон песка, неизвестно откуда взятого, да при этом требуют выполнить план. Крупинка в таком случае – счастье. А остальное – мусор. Даже не похожий на золото. Естественно, золотоискатели уходят, а на их место приходят «специалисты» по свалкам и помойкам.

Степень храбрости (даже героизма!) в искусстве и в жизни. Хотя это одно и то же. От чего оно зависит? Одна и та же правда, сказанная разными людьми (циником и совестливым), может иметь противоположные последствия, т. к. разные цели преследуют.

Сам человек, его жизнь, поступки, характер находятся в неразрывной связи со словами, которые он произносит.

Степень храбрости – это и талант. Он не возникает сам по себе. Талант – достояние общее? Нет! Талант – это личность.

Как сократить сферу влияния и деятельности злых корыстных людей, не переходя в репрессии. Как сделать, чтобы они не укрывались после подлых и опустошительных набегов в укрепленных опорных пунктах должностей. Как сделать, чтобы авторитет таланта не подкреплять постом или должностью. Чтобы он значил сам по себе.

Как сделать, чтобы лидер возникал из жизни, а не из закрепления на должности. Ведь, значит, кто-то наблюдает за нами, как кукловод, расставляет нас. А кто за ним следит? Будто мы. Смех один.

Притворство задушило Театр. Всякое мало-мальское проявление истинного Театра моментально тонет в потоке подражательства, растаскивается, разворовывается.

Основная масса театральных деятелей напоминает стаю рыб, которые в секунду съедают живого быка, оставляя только мычащий скелет. Удивительно быстро молодыми людьми усваивается спекулятивный характер современного театрального режиссера. Вовсе не обязательно мучительное самостроительство. Личность художника, его талант не представляют в наши дни никакой ценности. Более того, талант обременителен. Умение слепить спектакль из дорожных знаков, т. е. на языке социалистической фени, вот что сейчас ценится. Это умение даже не предполагает каких-то личных качеств художника. Ловкость рук, и никакого мошенства. Художественная идея? Идеи летают в воздухе. Умей слушать, вернее – подслушивать, и будет у тебя полная пазуха идей. Воровство идей, как и воровство книг, не позорно, а модно.

Есть категория «честных ремесленников» в современном театре. Люди упрямые! Выставляют свою «честность» напоказ, выхваляются ею. А на поверку «честность» оборачивается серостью и ленью. Торгуют никому не нужным хламом, ошарашивая покупателя модной терминологией. «У меня творческая тема – добро». И все. Хоть лоб расшиби. Насмотрелись на Смоктуновского, на Евстигнеева, смекнули, что это модно, и, не утруждая себя, объявили «свою тему».

Женщины-актрисы вообще понаглее в этом деле. И вот льют пьяные слезы над своей «творческой темой», до того им сегодняшним жалко себя за эти самые «темы». Мужики, те поироничнее, похитрее. Сам утонет в собственной иронии, но и остальных утопит. Циник, пошляк, деляга! А вот поди же ты, ироничен – и все. И не подкопаешься. Вся жизнь из одних неудач. Но до конца дней своих будет отстаивать свою «ироническую тему» или «право на импровизацию».