Георгий Седов
Шрифт:
— Я говорил уже Михаилу Алексеевичу о своем взгляде на это дело, — отозвался Шульгин. — Из всего, что удалось узнать об этом офицере, я отметил одно: он из простонародья. Я не верю ни в какие возвышенные устремления людей такого сорта. Простой народ — отъявленный материалист! Очевидно, и ваш капитан мечтает о славе, о почестях и наградах… Пусть! Это нас не касается. Сама же мысль приковать внимание общества к путешествию на полюс великолепна. Для наших газет это клад. Каждый день можно заполнять полосы рассказами о борьбе с ужасной природой Севера и напоминать о подвигах прежних героев-исследователей. Все это прекрасный материал для отвлечения умов от опасных мыслей. Тираж наших газет,
Суворин протер очки.
— Несомненно. За «Новое Время» я ручаюсь. Гордон Беннет снаряжал в Америке за счет своего «Нью-Йорк геральда» большие экспедиции в Центральную Африку на поиски Ливингстона. Он же финансировал и Де-Лонга в его путешествии к полюсу на «Жаннетте». Беннет был янки первого сорта. Он не только вернул все расходы, но, создав этими экспедициями громкую сенсацию, поднял тираж своей газеты на небывалую высоту.
— Так, может быть, Михаил Алексеевич, и вы пойдете по стопам Беннета? — вставил Шульгин. — Я говорю о финансовой стороне. Может быть, «Новое Время» примет на себя часть расходов на экспедицию, чтобы сразу поставить дело на твердую почву?
— Нет, нет, увольте! — замотал головой Суворин. — У нас, увы, не Америка. Там газету читают все, у нас не то. Беннету хорошо было снаряжать экспедиции: он ничем не рисковал. Доллары плыли и при удаче и при неудаче. У нас же еще неизвестно, как посмотрят там, наверху.
Минута молчания.
— Ну, это отчасти в наших руках, — негромко сказал Балашов. — Я припоминаю, штабс-капитан Седов — несомненно тот самый, теперь он капитан — делал государю доклад об одном из своих путешествий. Если это так то мне нетрудно будет поговорить о нем во дворце. И в Государственной думе мы можем располагать голосами националистов и, надеюсь, всех центральных партий. Нет, с этой стороны беспокоиться нечего.
Балашов задумчиво провел рукой по голове.
— Я, пожалуй, согласен с Михаилом Алексеевичем. Взять расходы на счет одной газеты, пожалуй, будет даже неумно. Дело приобретет характер частного предприятия. А мы заинтересованы в широком национально-общественном движении. Нет, разумнее открыть в газетах подписку. Пусть каждый чувствует себя участником национального дела. Да и для самого моряка пожертвования будут своего рода обязательством.
Было решено отвести в «Новом Времени» отдел для статей о будущей экспедиции и открыть прием пожертвований. Балашов обещал поговорить с царем и позвонить начальнику Гидрографического управления.
Глава XXIV
ДВА ВИЗИТА
Тогда Седов приехал в редакцию, Суворин был уже там.
Георгий Яковлевич смело вошел в кабинет Увидел за письменным столом человека среднего роста, средней наружности; лицо тоже среднее, незапоминающееся.
— Имею честь засвидетельствовать свое почтение. Капитан Седов.
— Очень приятно, рад познакомиться! Хорошо помню вашу статью о путешествии на Новую Землю. Только недавно мы говорили о вашей патриотической идее. Приветствую ваше мужество.
Георгий Яковлевич поклонился.
— Вы ни с кем не говорили о ваших проектах? Я имею в виду людей, имеющих отношение к современной печати.
— Нет.
— Очень хорошо. Нам, нашей газете, не хотелось бы уступить кому-нибудь честь быть первыми в поддержке этого начинания. В ближайшие дни мы посвятим большую статью вашему предприятию и, если вы не возражаете, откроем прием пожертвований на первую русскую экспедицию к полюсу.
Михаил Алексеевич Суворин, не отличался многословием и красноречием. Зато Седов легко брал на себя инициативу в беседе. Он стал горячо говорить о будущем Севера и необходимости его изучения. Суворин вставлял редкие реплики: «Скажите!» «Вот как!..» «Подумайте!»
Минут через пять, ощутив в рассеянной вежливости собеседника необходимость закончить визит, Седов встал. Но Суворин задержал. Задал несколько вопросов о прежних экспедициях, спросил, считает ли Седов возможным путешествие к полюсу на ледоколе. При прощании сказал, что ему очень приятно быть восприемником великого дела. Со своей стороны он приложит все усилия привлечь внимание к экспедиции со стороны влиятельных персон и членов Государственной думы. Поблагодарив за отзывчивость, Георгий Яковлевич откланялся.
Нелегко было сдерживать себя в беседе с Сувориным. Чуть не кричал от радости: «Неужели выйдет?.. Ох, страшно поверить!.. Не пустят в последнюю минуту… Нет, это невозможно. Кому может стать поперек пути этот поход?.. Разве нет в народе влечения к Северу?.. Все слушают рассказы о нем, как интересную сказку, завидуют, что побывал так далеко. А полюс?.. Только тупица не поймет величия победы над полюсом. Что делалось в Норвегии, когда Нансен не достиг его, а только придвинулся ближе других! Для встречи «Фрама» остановилась жизнь столицы… Конечно, полюс дается не легко. Все, кто шел к нему, — подвижники. Вот итальянец Каньи побил рекорд Нансена. Подвинулся к полюсу еще на десять верст. Победа стоила невыносимых страданий и трех человеческих жизней. Он и зимы настоящей не видел в своей теплой Абруцце, а тут сразу на полюс… Досталось бедняге. Это понятно… И также понятно, любой русский прошел бы дальше. И ты, конечно, пройдешь. Еще бы! Вся жизнь готовила к тому. Холод?.. Кто бегал в старой материнской кофте по снегу босиком, холода не испугается. Голод?.. Слава те, господи, поголодали на своем веку, не удивишь… Нас таких много. От Карпат и до Тихого океана веками шли точно такие же, рубя и сжигая под пашни леса, работая, воюя, побеждая природу и врагов. Такие же прошли на Север до
Ледовитого моря и осели на его берегах. Теперь последний прыжок — на Северный полюс… Был бы упор, чтобы прыгнуть, а за упорством в движении дело не станет… И вот наступил день победы… Придет с Севера невероятно уставший, но счастливый человек и скажет: «Победа!.. Полюс завоеван!..»
Погода с утра переменилась. Дул резкий ветер с северо-запада. Извозчик отворачивался от снежного потока, бьющего в лицо. Но Георгий Яковлевич не замечал уколов снежинок, не слышал уличного шума.
И день встречи с Сувориным, и следующий, когда вручил рапорт, и день выхода газеты со статьей о полюсе были самыми счастливыми днями…
А потом…
Первый укол, начало мучений ощутил при свидании с Вилькицким.
Внешне прием был очень радушным. Генерал даже поднялся с кресла, вышел из-за стола, жал крепко руку. Говорил благожелательно, был в высшей степени любезен. Таким его еще не приходилось видеть.
— Ваш рапорт — незаурядное явление. Поэтому и решил вас вызвать, приветствовать от всей души… Я рад, я рад — вот все, что я могу сказать. Мне особенно приятно, что блестящая идея достижения полюса выдвинута одним из моих офицеров. Вы знаете, я сам в продолжение десяти лет работал на Севере и с увлечением вспоминаю походы на Мурман и к Новой Земле… Очень, очень рад. Поверьте, все сим-патии с вами. Конечно, все зависящее от меня я сделаю, чтобы отпуск вам был предоставлен. Надеюсь, вы привезете, кроме наблюдений на полюсе, много ценных научных результатов экспедиции для нашего Управления. Будем ждать.