Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы

Жуков Георгий Константинович

Немного отвлекусь, но расскажу о таком случае. В 1926–1927 годах, когда я был заведующим орготделом Сталинского окружного комитета партии, приехал к нам в Донбасс тов. Ворошилов. В Макеевке на митинг мы собрали шахтеров. Так после этого митинга, связанного с приездом Климента Ефремовича Ворошилова парка в Макеевке не стало: люди лезли на заборы, на деревья, все повалили и поломали.

ВОРОШИЛОВ. Одним словом «полезную» поездку сделал.

ХРУЩЕВ. К.Е. Ворошилов был тогда министром обороны. И нам ведь никто не звонил, чтобы мы не выезжали встречать тов. Ворошилова, никто нас не ругал, не распекал за то, что мы выезжали встречать Климента Ефремовича. Приехал в Донбасс к шахтерам член Политбюро,

уважаемый в партии и в стране человек, вот и возникла горячая встреча.

Но тов. Жуков поступает иначе. Он ругал, сурово отчитывал уважаемых людей только за то, что они посмели без его приказа встречать членов Президиума ЦК КПСС, приезжавших в те города, области, республики, где работают эти военные товарищи. Так поступал тов. Жуков не только в отношении Первого секретаря ЦК КПСС, но и в отношении других членов Президиума ЦК КПСС, например, А. И. Микояна. Что тут плохого, если нас встретили военные товарищи, когда мы приехали в Сталинград или в Латвию, Эстонию, Литву по служебным делам? Не на охоту же мы туда ездили! Что же вас обеспокоило, тов. Жуков? Можете меня не уважать, но когда министр обороны говорит начальнику военного округа, что не надо встречаться с Секретарем ЦК партии, то это трудно понять. Хочешь не хочешь, но тут налицо прямое посягательство на связь военных людей с работниками партии, с Секретарем ЦК, с Хрущевым, Ивановым, Петровым, кто бы он ни был. А ведь такие факты были и, к сожалению, не единичные.

Думаю, что товарищи правильно поймут меня, так как я не себя защищаю, а защищаю в этом случае честь партии, потому что партия всегда должна иметь самую тесную связь со всеми членами партии, а тов. Захаров член партии. (Аплодисменты).

Когда развяжешь всю цепочку фактов, характеризующих поведение тов. Жукова, понимание им принципов партийности просто неприятно и страшно становится. Венцом всего этого является его заявление: если будет нужно, я к армии, к народу обращусь, и они меня поддержат! Причем он говорил это к тому, что он, Жуков, может когда-то обратиться с призывом к армии, к народу помимо Центрального Комитета партии, помимо Правительства. Разве это заявление партийного руководителя? Родион Яковлевич Малиновский мне сказал, что его как удар грома ошеломило такое заявление тов. Жукова. И вот когда мы сказали тов. Жукову об этом, он нам ответил:

— Верно, я говорил так на собраниях. Но что же здесь такого? Я правильно говорил, я с антипартийной группировкой боролся! А что в этом правильного, тов. Жуков? Ведь и теперь ты мог бы обратиться к армии, к народу и сказать, что вот, мол, антипартийная группировка осуждает меня. Разве позволительны такие заявления партийному руководителю, стремление обратиться к армии и народу через голову Центрального Комитета. Я, мол, как господь бог, я Жуков, я сказал, значит это и есть правда. А какая это правда? Любой произвол мог изображаться как правда тов. Жукова. А это — страшное дело, товарищи.

Вспомните, как при Ленине бывали случаи, когда в Центральном Комитете партии не было большинства по тому или иному вопросу. Шло дальнейшее обсуждение и дело доходило до дискуссий в партии. Это была апелляция не к Вооруженным Силам, не призыв к ним решать силой оружия политические вопросы. Партия обсуждала возникшие вопросы и в конце концов находила правильные решения этих вопросов и принимала такие решения. А у тов. Жукова в его понимании нет места партии. У него главное — это армия, потому что она имеет силу, следовательно, он рассчитывал на силу армии, а народ для него — это прикрытие. Это же не что иное, как военная диктатура, это — военная хунта.

Тов. Жуков, если вы всерьез рассчитывали на это, то непартийный вы человек, нет у вас должной партийности. Такие настроения и замашки очень опасны и вредны.

Недавно,

когда я беседовал с Р.Я. Малиновским о том, что он думает о тов. Жукове и его неправильной линии, когда я рассказал ему свои соображения о тов. Жукове, сказал и о том, что членов Президиума беспокоит тов. Жуков, а у некоторых товарищей его действия вызывают даже страх, он выслушал меня и говорит:

— А я напомню вам, что говорил вам о Жукове, когда вы возвращались из Китая и были в Хабаровске. Мы тогда сидели втроем в штабе или на квартире.

Я вам тогда сказал, что Жуков — это страшный человек. Н.А. Булганин подтвердил тогда это, а вы, Никита Сергеевич, промолчали. Родион Яковлевич Малиновский сказал мне, что вы, наверное, промолчали тогда по политическим соображениям.

Тов. Булганин подтвердил, что такой разговор действительно тогда был. Если я промолчал, то, видимо, я тогда не согласился с этим, потому что слишком верил тов. Жукову. А теперь хочу сказать вам, Родион Яковлевич, что вы были тогда правы, жизнь подтвердила правильность ваших опасений и Жуков на деле оказался очень опасным человеком. Это подтверждено жизнью.

Товарищи, Вооруженные Силы — это очень важный и сложный инструмент нашей партии, нашего государства, это — ответственный инструмент нашей политики. Поэтому такой инструмент должен быть не в руках одного лица, пусть самого уважаемого и доверенного, а в руках партии. Мы сперва вам доверили, тов. Жуков, Вооруженные Силы страны, а сейчас убедились, что вы этого доверия партии не оправдали.

Партия должна иметь самую тесную, органическую связь по многим каналам с массами, в том числе и с армейскими коммунистами. А в армии и на флоте имеется сейчас 700 тысяч коммунистов. Как можно этих членов партии оторвать от партии, поставить в полную зависимость от военного командования, чтобы связь партии с этими коммунистами зависела только от желания министра обороны. А фактически ведь так складывались обстоятельства. Нельзя допускать такого положения. Надо, товарищи, решительно вытравить это.

Тов. Жуков любит говорить, что в любом деле военные коммунисты поддержат Центральный Комитет партии. Никто не сомневается в том, что военные коммунисты поддержат Центральный Комитет партии, но если они будут поддерживать ЦК партии только по призыву, по приказу министра обороны, то тогда плохое положение будет у Центрального Комитета партии. Если Центральный Комитет партии позволил бы, чтобы коммунисты поддерживали Центральный Комитет только по приказу министра или его заместителей, то это означало бы смерть партийному руководству. Тогда все бы пошло по-другому. Мы должны полным голосом сказать о том, что должна быть повседневная связь партии с военными работниками, с военными коммунистами, потому что они, коммунисты, посланы на военную работу партией. Армейские коммунисты всегда являлись и являются посланцами нашей партии, Центрального Комитета партии в армии и они, конечно, всегда должны иметь самую тесную и крепкую связь с Центральным Комитетом партии, поддерживать и проводить политику партии, политику Центрального Комитета. В этом, товарищи, главное. (Аплодисменты).

А тов. Жуков хочет с нами вести себя как представитель Вооруженных Сил в партии, установить такое положение, чтобы военные коммунисты имели связь с партией только через него, министра обороны. Если вы, члены Президиума ЦК со мною, с Жуковым, а я с вами — значит армейские коммунисты, армия в целом вас поддержит, а если вы не со мною, я против вас — значит вас армейские коммунисты и вся армия не поддержат. Так нужно понимать и толковать слова и действия тов. Жукова. Разве это мыслимое дело, разве это партийное заявление. Так могут заявлять люди, которые хотят командовать в партии, установить свою личную диктатуру в стране.