Герцог Бекингем

Дюшен Мишель

Великие проекты нового монарха

Карл I вынашивал множество честолюбивых планов. Популярность, которой он пользовался со времени возвращения из Испании, заставила его поверить в то, что будет несложно провести ближайшую сессию парламента, созыв которого, едва взойдя на трон, он назначил на 17 мая. Впоследствии открытие заседаний было отложено до 18 июня, чтобы успеть за это время отпраздновать свадьбу короля и торжественно встретить прибывшую в Англию новую королеву. Карл предпочел бы ограничиться созывом на новую сессию прошлогоднего парламента, но хранитель печати Уильямс объяснил ему, что по закону это невозможно: смерть короля ipso facto означала окончание полномочий парламента старого созыва. Следовало назначить новые выборы, они

состоялись в апреле. Однако за время до открытия заседаний многие события успели изменить общие настроения, и король оказался совсем не в том положении, на какое надеялся.

На этом этапе невозможно уточнить, какие замыслы принадлежали Карлу, а какие – Бекингему: нет сомнений, что Бекингем порождал идеи, а король делал их своими.

Лишь много позже, после смерти его друга, стало возможно действительно говорить о собственной политике Карла. Пока же игру вел Бекингем.

Мы уже неоднократно убеждались в том, что характер Джорджа Вильерса отличался изрядной импульсивностью. Но было и кое-что похуже: неумение видеть реальное положение вещей, заставлявшее его недооценивать сложности и переоценивать возможность успеха своих предприятий. Вся его последующая карьера отмечена этим недостатком, что было особенно очевидно в начале правления Карла I.

Абсолютно не задумываясь о финансовых проблемах (Карл был уверен, что легко решит их вместе с новым парламентом), забывая о трудностях, которые за год до этого сопутствовали Мансфельду при создании армии, Бекингем строил грандиозные и разнообразные планы. Он собирался создать огромный флот и повести его против испанских портов и американских галионов (воспоминания о Дрейке, Рэли и Эссексе!); в то же время он считал, что союз с Соединенными провинциями, Данией, Швецией и немецкими князьями-протестантами, к которому якобы не замедлит присоединиться Франция, позволит взять в клещи Испанские Нидерланды (Бельгию) и отвоевать Пфальц. Франция, в качестве компенсации, должна была получить Артуа, находившийся в то время под властью испанцев. Что до гугенотов, особенно жителей Ла-Рошели, постоянно тревоживших французского короля, то король Англии как их собрат по вере должен был вмешаться, напомнить им о необходимости соблюдать лояльность и объяснить, что в их же интересах успокоиться и не мешать войне против Испании, главного врага протестантов.

Все эти подвиги должны были принести новому королю Англии и его alter ego, фантазеру герцогу Бекингему, великую славу, которая затмит подвиги всех государей Европы и даже былые достижения королевы Елизаветы и великого Генриха VIII.

Однако, для того чтобы воплотить в жизнь этот грандиозный проект, следовало для начала убедить французское правительство – то есть Людовика XIII и Ришелье, – а также Соединенные провинции в необходимости совместных действий и еще получить от английского парламента необходимые субсидии. Всему свое время: Бекингем рассчитывал поехать в Париж, очаровать короля и кардинала-министра и заодно привезти Карлу его юную супругу. Затем он собирался направиться в Нидерланды и своим красноречием и настойчивостью убедить суровых кальвинистов, заседавших в Генеральных штатах. Затем он должен был вернуться в Англию и принять командование великим флотом, который посрамит Испанию и завладеет золотом галионов. Двухлетней давности разочарование после поездки в Мадрид, провал переговоров с Оливаресом – все это было забыто. Джордж Вильерс ни на секунду не сомневался в своей способности убеждать собеседников, будь то французы или голландцы.

То была прекрасная иллюстрация к не написанной еще в то время сказке о Пьеретте и горшочке…

Милорд «Букинкан» в Париже

Пребывание Бекингема во Франции – с 24 мая по 22 июня 1625 года – можно описывать по-разному: с точки зрения исторического политического исследования или как сюжет романа. Биографы герцога по большей части выбирают один из этих подходов, почти полностью игнорируя второй. И в этом заключается ошибка, ибо оба аспекта неразрывно связаны между собой. Мы попытаемся избежать однобокости, стараясь как можно точнее придерживаться хронологии.

По причине смерти Якова I английский двор пребывал в трауре. Поэтому речь уже не шла о том, чтобы послать Бекингема в Париж с тремя каретами и двадцатью семью расшитыми костюмами для того, чтобы заключить с принцессой брак по договоренности. Карл поспешил заверить французский двор в неизменности своих намерений и согласился, чтобы свадьба была отпразднована в Париже, выдав на этот раз доверенность своему французскому кузену герцогу де Шеврезу, младшему сыну герцога де Гиза – Генриха Меченого, великого

защитника католической веры во времена Религиозных войн… Вот такое бывает в истории!… Церемония бракосочетания состоялась 11 мая 1625 года в соборе Парижской Богоматери, точнее перед дверьми собора, на специальном помосте, сооруженном, как это уже было сделано в 1572 году для того, чтобы сочетать браком протестанта Генриха Наваррского и католичку Маргариту Валуа: различие вероисповеданий супругов, несмотря на папское разрешение, не позволяло совершить ритуал под сводами древнего собора.

Предполагалось, что вслед за этим приедет Бекингем, чтобы отвезти новую королеву в Англию. Хотя и лишившись возможности заменить жениха, он тем не менее мог в течение девяти дней, которые пробыл в Париже, блистать там роскошью и очарованием. А также встречаться с Ришелье и пытаться привлечь его к своему великому проекту перекраивания равновесия сил в Европе. У нас имеется огромное число свидетельств полностью согласных между собой современников о том, какое впечатление произвел на французский двор и на население Парижа красавец англичанин. Французы звали его «милорд Букинкан»: тогда было принято переделывать на французский лад все иностранные имена в отличие от нынешней снобистской манеры говорить «Бейджин» вместо «Пекин» и «Мьянма» вместо «Бирма». «У этого светского человека была безупречная фигура и прекрасное лицо, – вспоминал Пьер де Лапорт, «паж» королевы Анны Австрийской. – Он появился при дворе, излучая такую приятность и такое великолепие, что заставил всех восхищаться, а дамам доставлял радость и нечто более того; любовников же, и тем более мужей, заставил мучиться ревностью» ^{279}. Приемы, праздники, балы следовали один за другим, о них подробно рассказывала полуофициальная газета «Меркюр де Франс». Увеселения устраивались повсюду: в Лувре, в Люксембургском дворце (резиденции королевы-матери), у герцога де Конде, у герцога де Шевреза.

Придворные спешили повидать элегантного милорда. Он жил неподалеку от Лувра, в роскошном дворце герцога де Шевреза, чья молодая жена Мария де Роган являлась близкой подругой королевы Анны – эта деталь окажется весьма значительной в последующем развитии событий. О герцоге рассказывалось множество историй, многие перенимали его манеру одеваться. Бархатный картуз, который он надевал на охоту (он привез эту вещь из Испании), моментально вошел в моду и надолго остался в обиходе под названием «букинкан». Самые невероятные россказни о герцоге вызывали полное доверие. Рассказывали, будто бриллианты и жемчуга на его белом атласном костюме оказались плохо пришиты и что он буквально сыпал ими на каждом шагу – это самая настоящая выдумка, ибо никто из современников не упоминает подобной детали, но у этой выдумки оказалась долгая жизнь ^[56].

Ссылаясь на плохое самочувствие, Людовик XIII избегал этих празднеств. Он явно не хотел встречаться с блестящим посланником, однако ни его мать, ни жена ни в коей мере не разделяли его неприязни к герцогу. А Ришелье, надев красную кардинальскую сутану, принял Бекингема у себя и выслушал его проект.

Ришелье и Бекингем – диалог невозможен

Кардинал-министр с самого начала не был расположен к Бекингему. Ришелье был в курсе претензий, предъявлявшихся герцогу во время его пребывания в Испании; знал он и о его плохих отношениях с Оливаресом. Кардинал также внимательно следил за перипетиями формирования армии Мансфельда и знал, что британский парламент неохотно предоставил субсидии. Грандиозная картина общеевропейской войны, нарисованная собеседником, сразу показалась ему тем, чем она по сути и была: полетом мысли, не опирающимся ни на какие реальные возможности.

К тому же Франция не была готова к военным действиям. Она и не могла быть к ним готова, пока существовала опасность гражданской войны: приходилось постоянно опасаться вооруженного конфликта с гугенотами Ла-Рошели или Лангедока. Бекингема это не заботило: он был уверен, что в нужный момент удастся поддержать Ришелье и убедить собратьев по протестантской вере.

Министр Людовика XIII быстро понял, что, кроме красивых слов, англичанин не имеет за душой никаких конкретных предложений. В своих «Мемуарах» кардинал весьма сурово отзывался о герцоге: «Герцог Бекингем приехал во Францию под предлогом того, чтобы засвидетельствовать радость своего государя по поводу брака с принцессой. На деле же у него были две другие цели. Во-первых, он желал помешать нашему миру с Испанией; во-вторых, пытался способствовать выполнению плана, который англичане лелеяли со времени потери Пфальца: созданию наступательного союза с нами…» ^{280}