Герцог-обольститель

Эшуорт Адель

И тут он увидел ангела в золоте. Нет, это был не ангел, каким его описал Колин. Это была... богиня. Темноволосая женщина редкой красоты с яркими голубыми глазами.

На него в первые мгновения произвело впечатление ее золотистое парчовое платье, потому что оно привлекало внимание к ее высокой стройной фигуре: длинным ногам, округлым бедрам, тонкой талии и высокой груди и, конечно же, к ее божественному, с правильными чертами лицу.

Он стоял завороженный, не в силах оторвать взгляда от красавицы.

Она, видимо, почувствовала

на себе его восхищенный взгляд. Такие женщины всегда это чувствовали. Когда она к нему приблизилась, ее розовые губы вдруг сложились в многозначительную улыбку. Он понял, что ему брошен вызов. Ведь она была француженкой. Соблазнительница, пускающая в ход все свои чары. Но он был к ним равнодушен.

Он снова обрел свое спокойствие, заложил руки за спину и расправил плечи, воздвигнув таким образом между ними невидимый барьер. Она остановилась прямо перед ним рядом с вернувшейся леди Рамоной, сиявшей от восторга, что все взгляды были прикованы к ним троим.

Хотя и без всякой видимой причины, Сэмсон сразу же отнесся ко всему с подозрением, еще до того, как леди Рамона стала представлять незнакомку.

– Ваша светлость, – заверещала старая сводня, стараясь перекричать звуки оркестра, – разрешите представить вам леди Оливию Шей, урожденную Элмсборо, приехавшую из Парижа. Леди Оливия, его светлость герцог Дарем.

– Ваша светлость, – сделав реверанс, пробормотала леди Оливия и протянула ему руку в перчатке.

Ее голос был под стать ее внешности: в нем сочетались чувственность и драматизм. Говорила она с едва заметным акцентом.

Сэмсон сжал ее руку лишь на короткое мгновение, давая понять, что не намерен играть в какие-либо игры и что в этом знакомстве, затеянном леди Оливией Шей, он остается сильной стороной.

Она словно не заметила этой попытки сохранить свое превосходство, разве только чуть прищурилась.

Музыка прекратилась, и он сказал:

– Леди Оливия, я польщен.

Леди Рамона прижала руки к груди.

– Ну, я вас оставлю, чтобы вы могли познакомиться поближе.

Сэмсон кивнул, даже не взглянув на нее, а леди Оливия сказала:

– Благодарю вас, леди Рамона.

Леди Рамона с чувством исполненного долга удалилась.

Оркестр заиграл какой-то незнакомый вальс. Сэмсон очень надеялся, что леди Оливия не рассчитывает на то, что он пригласит ее танцевать. Он ненавидел танцы. Однако он не знал, о чем с ней разговаривать.

А она, теребя в руках украшенный золотом веер из слоновой кости, продолжала смотреть на него в упор. Потом она наклонилась к нему и прошептала с надменной улыбкой:

– С бегством покончено, мой дорогой. Больше ты от меня не уйдешь. Я тебя нашла.

Нашла? Ну и смелые же эти француженки! Однако у него был опыт общения с ними, и от этого мурашки побежали у него по спине.

Он ухмыльнулся и сунул руки в карманы.

– Я не припомню, чтобы когда-либо слышал от леди такое при первом знакомстве.

В первый раз за то время, что их взгляды встретились, леди Оливия, как ему показалось, немного смутилась. Она выпрямилась, и улыбка исчезла с ее лица. Но она тут же вызывающе вздернула подбородок.

– Зачем ты продолжаешь играть со мной в эти игры? Неужели ты не можешь меня признать? Неужели тебе так важна твоя окаянная репутация? Ты даже не удивлен.

Настала очередь Сэмсона смутиться, хотя он изо всех сил старался не выдать своего замешательства.

– Удивлен? Уверяю вас, леди Оливия Шей, урожденная Элмсборо, что меня давно ничто не удивляет во француженках. – Он склонился к ней и понизил голос: – А что касается игр, то с этим я давно покончил.

Он увидел, как порозовели ее щеки. Ее потрясающие голубые глаза сверкнули гневом. Сэмсон не имел ни малейшего представления, что это означает, но ему очень хотелось продолжить этот разговор. Наверное, просто нравилось смотреть на нее.

– Ты разорил меня, – прошептала она свирепо. До него наконец дошло, о чем говорят ее глаза, и он пришел в ярость. Не вынимая рук из карманов, он сжал кулаки: незачем привлекать внимание гостей, они и так не спускают с них глаз.

– Если вы решили вымогать у меня деньги, предупреждаю, что вам это не удастся, как бы нагло вы себя ни вели. Я пользуюсь не самой лучшей репутацией, моя прекрасная леди, так что мне нечего терять, и у меня достаточно денег, чтобы поставить вас на место.

Она хотела его ударить. Он увидел это по ее глазам, по тому, как она смерила его взглядом, как напряглось ее тело. Но она никогда этого не сделает на глазах общества, для этого она была слишком хорошо воспитана. Странным образом вся эта ситуация несколько возбудила Сэмсона, и это его здорово озадачило.

– Удивительно, не правда ли?

Сэмсон дернулся, обнаружив возле себя Колина с еще одним бокалом в руке. Он смотрел то на Сэмсона, то на Оливию. Она, видимо, шокированная, вспыхнула, отступила и стала судорожно обмахиваться веером.

– Вы самая красивая женщина на сегодняшнем балу, – поклонившись Оливии, сказал Колин. – Как я мог пропустить это знакомство?

Колин взял ее руку и нежно поцеловал пальцы в перчатке.

– Я Колин Рамзи, герцог Ньюарк, но я вижу, что мой друг познакомился с вами первым. Ангелы, должно быть, рыдают.

Сэмсон взглянул на Оливию и увидел, что появление Колина привело ее в замешательство, так же как его, и она не знает, как вести себя дальше.

Он вдруг почувствовал себя неуютно в душном зале, ему захотелось повернуться и уйти. Но она вторглась в его упорядоченную жизнь с обвинениями и угрозами, и это его обескуражило. Вечер был окончательно испорчен. Только Колин был обаятелен, как всегда, и ничего не замечал.

– Леди Оливия Шей, урожденная Элмсборо, приехала из Парижа, – громко сказал Сэмсон.