Герцог-обольститель
Шрифт:
– Когда вы познакомились с моим братом? – повторил он вопрос более настойчиво.
Она моргнула и провела ладонями по тугому корсету.
– Не лучше ли нам сесть, чтобы обсудить это?
Он сдвинул брови, давая понять, что не видит в этом особой необходимости.
– Хорошо. Но мне дорого время, леди Оливия.
– Представьте себе, что и мне мое тоже, ваша светлость. Я уверена, что вы не останетесь ни на минуту дольше, чем потребуется.
Ее слова почему-то его развеселили. Она поняла это по тому странному взгляду, который он на нее бросил. Он тяжело опустился
Он ждал, что она заговорит, и она немедленно начала:
– Я познакомилась с вашим братом на рауте в честь дня рождения ее величества императрицы Евгении. Она, разумеется, не присутствовала, но все сколько-нибудь значимые персоны почли за честь приехать на празднование.
– Естественно.
Оливия поняла, что если будет так многословна, то станет похожа на типичную капризную мисс, а не на умную воспитанную леди. Она приняла более строгую позу, сложив руки на коленях, и сосредоточилась на главном.
– Эдмунд обаятельный человек, и он стал за мной ухаживать, ваша светлость. Я уверена, что вам известны его качества и его репутация повесы. Как вы понимаете, я тоже все это знала, но мне казалось, что он искренне интересовался моей работой, которую патронировала императрица Евгения, и это произвело на меня впечатление...
– Он заинтересовался вашей работой? – Он положил одну ногу на другую и, раскинув руки, облокотился на спинку дивана.
Она изо всех сил старалась не смотреть, как напряглись мускулы под белой накрахмаленной рубашкой.
– Да, – откашлявшись, ответила она. – Я думаю, что именно поэтому я так быстро... в него влюбилась.
– А что это за работа, леди Оливия? Расскажите. – Он явно был заинтригован.
Стало быть, он не знает. Это означало, что после ее появления на балу он не наводил о ней справки. Она даже почувствовала себя немного оскорбленной тем, что его не напугали ее скрытые угрозы. Но о ней вообще мало кто знал в Лондоне, поскольку она выросла и жила во Франции. Тем не менее она получила странное удовольствие, сообщив ему, что ее «работа» не имела ничего общего ни с ручным трудом, ни с добровольным участием в благотворительности. Она и в самом деле обожала наблюдать за тем, как вытягиваются лица джентльменов, когда она говорила, что весьма успешно занимается бизнесом, приносящим доход.
– Я владелица компании по производству парфюмерии. Может, слышали, Дом Ниван в Париже? Она досталась мне от покойного отчима.
Оливии понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, что он не имеет ни малейшего представления о том, о чем она говорит. Ей приходило это в голову уже на балу, когда она упомянула о Доме Ниван, а он никак не отреагировал. Теперь ей стало понятно почему.
Она немного расслабилась и продолжила:
– Дом Ниван – это очень известная компания, ваша светлость, и она считается одной из лучших во Франции. Мы производим духи, туалетное мыло и ароматические соли. Мы уже более сорока лет продаем свою продукцию по всему миру, – с гордостью добавила она.
Если она и удивила его своим сообщением, он остался совершенно невозмутим. Однако теперь он смерил ее оценивающим взглядом, отчего ее щеки порозовели. Правда, она понадеялась, что он этого не заметил.
Наконец он глубоко вздохнул и, растягивая слова, сказал:
– Насколько я понял, вы – то есть ваша компания – делаете парфюмерию для императрицы Евгении?
– Совершенно верно. Мы обслуживаем французскую элиту и поставляем парфюмерию в несколько магазинов во Франции. Однако тот, который посещает императрица, считается лучшим. До недавнего времени она покупала парфюмерию исключительно в Доме Ниван. Благодаря этому у нас появилось много клиентов-аристократов. Разумеется, императрица вольна в любое время выбрать другую компанию, если кто-то выпустит духи, которые ей понравятся больше, но мы стараемся, чтобы нас не обошли. Из-за вашего брата, ваша светлость, наша компания стала испытывать затруднения. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Я хочу вернуть компании ее прежний статус.
Сменив позу, герцог уселся на диване поудобнее и, помолчав, сказал:
– Впечатляет.
Ей показалось, что в его голосе не было сарказма, но она не поняла, что именно произвело на пего впечатление. Вряд ли его интересовало искусство составления композиций, но он продолжал внимательно на нее смотреть, словно ожидая, что она изложит ему суть дела.
Он постучал пальцами по спинке дивана.
– Догадываюсь, что Эдмунд украл у вас деньги, с помощью которых, как вы настаиваете, вы намеревались удержать императрицу как свою самую почетную клиентку.
– Вы немного упрощаете. На самом деле он украл деньги, которые я планировала вложить в свой бизнес после того, как моя мать умерла два года назад. Если я не расплачусь с долгами, я буду вынуждена закрыть Дом Ниван. – Она помолчала и добавила с горечью: – Думаю, Эдмунд планировал все это едва ли не с того самого дня, как познакомился со мной.
Герцог Дарем погрузился в долгое молчание. Потом, подавшись вперед и облокотившись на колени, спросил:
– Каким образом моему брату удалось украсть ваши деньги?
Она посмотрела на него, как на тупицу.
– Он женился на мне.
– По-видимому, так, но я не могу понять, как женщина вашего ума и деловой хватки могла просто так отдать ему деньги, стоило ему лишь попросить. Интересно, как ему это удалось?
Оливия чуть было не растаяла от такого комплимента. Ни один мужчина, кроме ее отца, никогда раньше не называл ее умной.
– Эдмунд взял копии нашего брачного свидетельства и снял деньги с моего счета как мой муж. Не без помощи моего банкира, разумеется.
– Понимаю. Очень удобно.
– Вы что, мне не верите?
Он снова вздохнул и откинулся на спинку дивана.
– У меня нет причин не верить вам, леди Оливия, поскольку я знаю Эдмунда. Он мог так поступить. Мы с ним совершенно разные люди и не схожи характерами, но я понимаю, что он мог сделать это.
– Вы не пользуетесь парфюмерией, – не подумав, вдруг сказала она.
Его явно удивил этот неожиданный комментарий.
– Да.
– Выбор одеколона говорит об индивидуальности человека, его стиле и о многом другом.