Герцог покупает невесту
Шрифт:
Ни один суд не признает их союз законным. Однако суд может постановить, что он несет за нее ответственность. Маркус поморщился. У него действительно осталась квитанция об оплате, как бы глупо это ни звучало. Она лежала в кармане его жилета тяжелым грузом.
Ему не нужна была квитанция. Он и так знал, что несет за нее ответственность. Он открыл свой рот и кошелек ради нее. Он принял на себя обязательства. У нее не было ни гроша за душой, ни крыши над головой. Он не мог ее бросить.
«Твой отец бросил бы…» – мелькнула мысль.
Если бы на его месте
«Но я не такой. Я так не поступлю. Я ее не трону».
Эта мысль помогла ему прийти в себя. Меньше всего на свете он хотел быть похожим на отца. С тех пор как узнал о нем правду; узнал, какой он был человек на самом деле.
Он выдохнул. Сейчас Элис находилась у него на службе. Вот и все. Так и будет.
В Килмарки-Хаусе прислуги почти не было. Смотритель и его семья управляли поместьем. Из последнего письма мистера Шепарда он понял, что им не помешала бы помощь. Его жена была больна, потому Элис могла бы взять на себя обязанности домоправительницы.
Подумав это, Маркус взял поводья и протянул их девушке.
Она нагнулась, чтобы принять их, и в этот момент наморщила нос.
Маркус опустил взгляд и посмотрел на свою одежду, вспомнив, что провел предыдущую ночь в конюшне. Это было унизительно. Обычно женщины искали его общества. Он к этому привык.
Это было не так уж важно. Его эго не отличалось особой чувствительностью. Эта девушка все равно была не в его вкусе, даже если бы она проявила к нему интерес.
– Ну вот, – резко бросил он. – Держи.
Она взяла поводья. Он подошел к своему скакуну и забрался в седло, не обращая внимания на подругу Элис, которая все еще стояла на обочине, глазея на него, словно он был двухголовым чудищем, готовым съесть Элис в любую секунду.
Он услышал, как они начали о чем-то тихо шептаться у него за спиной. Потом мул последовал за ним, давя снег копытами.
– Ну же, Малыш. – Она щелкнула языком. Мул тихо заржал, выражая протест. – Ой! – воскликнула она. – Он укусил меня.
Ну вот.
Маркус притормозил и крикнул:
– Ты должна показать, что ты здесь главная!
– Я не думаю, что он согласится. Ой! Прекрати, Малыш.
Такими темпами они несколько месяцев будут добираться до Килмарки-Хауса.
– Возможно, ему не нравится кличка.
– А как прикажете его называть? Просто мул? Почему вы считаете, что такое обозначение не оскорбит его?
Тяжело вздохнув, он развернул коня и подъехал к ней.
Он поможет ей только на этот раз. Она – его служанка. Ему не следует сдувать с нее пылинки, давая повод считать, что их связь чем-то отличается от отношений между работодателем и прислугой. Надо следить, чтобы они строго выполняли свои роли. Это будет нелегко, учитывая, что им придется путешествовать вместе, но вполне выполнимо. Он купил ее на аукционе не ради низких развлечений. Им руководила жалость. Элис выглядела несчастной, слабой, но при этом смелой, пока стояла перед той грязной толпой.
Его отец сказал бы, что он проявил слабость, переживая за какую-то крестьянку. Тем более за такую неказистую особу. Она явно была не в его вкусе. Это означало, что ему будет легко держать ее на расстоянии.
Он направил Буцефала к мулу, который тут же осторожно отошел в сторону.
– Мне кажется, ему не нравится, когда вы так близко подъезжаете к нему, – нервно произнесла Элис.
Он протянул руку и поправил поводья.
– Не надо так резко дергать. У него чувствительный рот. Достаточно легонько потянуть их на себя.
Он нагнулся и сжал ее ногу ниже колена, показывая, в каком месте нужно упираться мулу в бока.
Она вздрогнула от его прикосновения и быстро убрала ногу.
– Направляй его ногами, – бросил он, даже не пытаясь объяснить свои действия.
Естественно, девушке не нравилось, когда он до нее дотрагивался.
Когда он выпрямился, то увидел, как она поспешно отвернулась и прикрыла лицо ладонью, напомнив ему, что от него по-прежнему воняет.
Он отъехал в сторону, чувствуя легкую обиду, которая, возможно, была неоправданной. От него действительно воняло. И он это знал.
Он не хотел обижаться. Но он также не хотел, чтобы она от него шарахалась, – девушка, которую он спас. Возможно, это был единственный бескорыстный поступок, который он совершил за свою жизнь. Потому – да, для него это было важно. По крайней мере, он так считал. Важно знать, что она думает о нем. Она хотя бы должна понимать, что он не извращенец.
– Не отставай, – резко сказал он. – Мул должен следовать за Буцефалом.
Он поехал вперед и тут же услышал ее вопрос:
– Вашу лошадь зовут Буцефал?
– Да.
– У вас такой красивый конь.
Маркус заколебался, прежде чем ответить. Он все еще не мог забыть отвращения на ее лице.
Она продолжила:
– Эта кличка подходит ему, хоть она и длинная.
Спустя несколько секунд он все же смог выдавить из себя:
– Буцефал был…
– …конем Александра Великого. Да, я знаю.
Маркусу пришлось подавить желание снова обернуться. Эта крестьянка, которую он купил на сельском аукционе, знает историю Древней Греции? Никогда бы он такого не подумал. Он гадал, какие еще сюрпризы готова преподнести ему эта девушка.
Он снова вспомнил, как она стояла на помосте, глядя на толпу топазовыми глазами из-под темных бровей, пока медленно падал снег. Тогда он был озадачен этим спектаклем, удивляясь нереальности происходящего на площади, абсолютной его абсурдности.
Но теперь ему в голову пришла неожиданная мысль. Она была не от мира сего, кем-то вроде феи. Голубка с бледными чистыми крыльями, связанная, чтобы не улетела, пока вокруг нее бушевали страсти человеческие во всем их вопиющем уродстве.
Он кое-что знал о страстях человеческих и их низменных проявлениях. Даже несмотря на то, что там она казалась ему неприкосновенной, если бы он не сделал то, что сделал, это уродство коснулось бы и ее тоже. Он это знал.