Герцог Сорвиголова
Шрифт:
– Нет, ваша светлость. Обычно они после ленча выезжали на выгул.
– Я отправляюсь на поиски! – сказал герцог. «Не похоже, – подумал он, – что мисс Уотсон, прекрасную наездницу, сбросила лошадь. Но, вероятно, произошло именно это, поскольку лошадь вернулась одна. А Саймон скорее всего остался со своей гувернанткой. Может быть, она сломала ногу или ранена еще серьезнее?»
При мысли об этом герцог почувствовал, будто в сердце вонзили клинок.
Он уже направился к двери, но
– Только что получено письмо для вашей светлости. Человек, который его принес, сказал, что это очень срочно.
Герцог хотел ответить, что прочтет его, когда вернется, но тут ему пришло в голову, что если письмо срочное, оно может касаться мисс Уотсон и Саймона.
Он молча протянул руку, и дворецкий отдал ему записку.
Герцог развернул ее и замер.
Записка гласила:
Ваша светлость!
Нас с Саймоном взяли в плен какие-то люди, которые требуют выкуп в две тысячи фунтов наличными.
Они хотят, чтобы вы положили деньги в разбитую дверь на старой мельнице. После этого поднимите над замком белый флаг, чтобы они знали, что деньги на месте.
Если вы не заплатите им, то больше никогда нас не увидите.
Да поможет нам ВСЕВЫШНИЙ!
Ваша с сожалением – Кася Уотсон.
Герцог дважды перечитал письмо. Потом он приступил к действию.
В маленькой комнате на верху дозорной башни стало темнеть.
Саймон придвинулся поближе к Касе и положил ей голову на плечо.
– Я есть хочу, – сказал он.
– Я понимаю, – сказала Кася. – И надеюсь только, что твой дядя постарается побыстрее заплатить этим ужасным людям или придет нас спасти.
– Думаете, он догадается, что вы хотели ему сказать? – спросил Саймон.
– Я постаралась сделать это как можно осторожнее, – объяснила Кася. – Но я рассчитываю, что когда он его прочтет, ему покажется странным, что я везде поставила заглавную «Б».
Саймон ничего не сказал, и она продолжала:
– В конце я написала: «Да спасет нас Всевышний», – и подчеркнула последнее слово.
– И вы думаете, он поймет, что мы наверху в дозорной башне? – спросил Саймон, про себя разгадав этот ребус.
– Я молюсь, чтобы он понял, – сказала Кася. – И тебе тоже нужно молиться.
– Он же не услышит, как мы молимся, – возразил Саймон.
– В Индии, – сказала Кася, – люди верят в силу мысли. – Она улыбнулась мальчику и продолжала:
– Я как-то читала в одной книге, как один человек узнал, что его отец умер, за три тысячи миль от своего дома. И ему никто об этом не говорил, просто в голове у него родилось это знание.
– Тогда мы можем послать дяде Саймону мысленное письмо, – сказал Саймон.
– Я как раз и пытаюсь это сделать, – ответила Кася, – и ты должен
– Как? – спросил Саймон.
– Думай о своем дяде, постарайся увидеть, как он стоит в гостиной или в своем кабинете, и повторяй про себя: «Дозорная башня, дозорная башня».
– Я постараюсь, – сказал Саймон. – Я буду очень, очень стараться. Мне здесь не нравится.
– Мне тоже, – вздохнула Кася и притянула Саймона ближе к себе.
Позже, когда она заметила, что мальчик заснул, она сняла с себя жакет и, свернув его, подложила ему под голову.
Когда она его поворачивала, Саймон, не открывая глаз, сонно пробормотал:
– Дозорная башня… Дозорная башня…
То же самое Кася повторяла про себя.
В башне стало жарко и душно. Кася подошла к окну и раскрыла его настежь.
На небе уже зажглись звезды. Луна постепенно выплывала из облаков и заливала все вокруг серебристым светом.
От деревьев протянулись длинные темные тени, и Кася подумала о том, каким безлюдным и унылым кажется это место.
Оно как нельзя лучше подходило для того, чтобы здесь прятаться, потому что мимо дозорной башни никто не ходил.
Поля вокруг не были ни вспаханы, ни засеяны.
Кася боялась, что герцог не поймет, что она хотела сказать своим шифром.
Но в интересах других людей он не должен платить похитителям.
Если они получат от него деньги, то, как только потратят их, украдут другого ребенка.
Кася с дрожью думала о том, что если их не спасут, они с Саймоном умрут здесь голодной смертью или эти бандиты убьют их, прежде чем отправиться на поиски новой жертвы.
«О Господи, прошу тебя, Господи, пусть он поймет!»
Она не могла больше смотреть на пустые поля и снова присела возле Саймона.
«Он очень храбрый мальчик», – подумала она.
Другие дети на его месте кричали бы, плакали или цеплялись бы за нее.
«Когда он вырастет, он будет таким же отважным, как его дядя», – сказала она себе.
Подумав о герцоге, Кася сразу представила себе, как он скачет на своем вороном коне, как сидит во главе обеденного стола, как стоит у камина и смеется над тем, что она говорит.
«Он такой красивый и такой умный», – подумала она, и сердце ее забилось.
Ей казалось, что он тянется к ней обеими руками. Кася вспомнила, как глаза их встретились сегодня утром, когда он сказал, что хочет с ней поговорить.
«О чем?»– гадала она и вдруг испугалась, что он хотел сказать, что возвращается в Лондон и они с Саймоном остаются одни.
Кася добавила к своей молитве новые слова:
«Пусть он останется, прошу тебя, Господи, пусть он останется и пусть он поскорее нас найдет!»