Гермес
Шрифт:
— Ате, — сказал он. — Ате, — сказал он.
— Ты не понимаешь, — закричала она. — Он — сын Мелайны. Он враг.
— Ате, — сказал он.
— Мес, не дури, — произнес Ховен, вставая и с тревогой глядя на него. — С Лентой покончено — безумный не может быть Архонтом. Сутех что-нибудь на этот счет придумает.
— Кого он посадит на его место?
— Тебя, — развел руки Ховен.
— Я не хочу быть Архонтом.
— Тогда… тогда кого-нибудь другого. Ну, перестань думать об этом.
Мес кивнул. Мес повернулся и, оставив их за спиною, направился к своему месту. Тут его ждал запыхавшийся и красный доктор Берджих Сулла. Он протирал
— Не знаю, что и думать, — проговорил он. — По виду типичный нервный срыв. Но что-то меня тревожит. Раньше с ним такое случалось?
Мес уселся возле него.
— Смотри, — устало показал он. — Видишь, вон там, рядом с Ховеном? Знаешь ее?
Сулла, не переставая протирать стекла очков, близоруко прищурился.
— Клянусь Хаосом! — вырвалось у него, когда он разглядел. Боги Хаоса! Это же она!
— Ате, — сказал Мес.
— Тогда понятно, — сказал Сулла, надевая очки и вглядываясь уже вооруженным глазом. — Я-то думал, что она ушла.
— Все так думали, Пеан.
— Бедняга Лента! — пожалел доктор Сулла. — Теперь ему придется уйти. А где же его мать?
— Иногда она не приходит на собрания, — вмешался только что подошедший Пиль. — Воображаю себе, что с ней будет, когда она узнает, что теперь ее сыночек немного, хе-хе, не в своем уме!
Лента, а с ним вызвавшийся его довести в целости Форкис, исчезли. Подошли, оживленно обсуждая происшествие, Лерке и Банокка.
— Так вот все и бывает, — говорил Банокка, делая неприличный жест. — Пойдешь в пику другим — и сойдешь на нет.
— Это преступление, — возгласил в это время возмущенный Катабан. — Все произошло прямо на наших глазах.
Мириам была солидарна с ним.
— Ховен, — сказала она твердо, — уведи ее отсюда, а то она натворит еще бед.
Как ни странно, но Ховен подчинился.
— Пойдем, — потянул он за руку Юфину.
— Мелайна, Мелайна, — забормотала та, противясь. — Где же она? — Ее ты получишь в другой раз, — усмехнулся Ховен, кинув взгляд на Мириам.
Ховен с Юфиною исчезли. Катабан вознамерился было что-то сказать, но тут его уже терпеть не стали.
— Почему это ты снова здесь кукарекаешь, Габриэль? — перебили его Сутех и бен Кебес. — Убирайся отсюда и передай своему Господину, что мы все исполнили. И не суйте до времени нос в наши дела!
— Я Шехина, — выпрямилась Мириам, гневно побелело ее лицо. Мы — его представители на Буле, и так будет и впредь.
— Не будет, — бросил Пиль.
— Точно, не будет, — обрадовался Лерке. — А ну, вон! Вон отсюда!
Те исчезли под веселое улюлюканье и гогот Лерке и Пиля.
— Такого еще не бывало, — проговорила Регана, задумавшись. — Мы их прогнали, но они-то все видели.
— Это уже не страшно, — заметил Мес. — Страшно то, что избраны ключевые фигуры… — он оглянулся: Сутех их не слышал, занятый разговором с бен Кебесом. — Избраны ключевые фигуры, — повторил он. — Мы стали ненужными.
— Что? — не поняла Регана.
— Я за свое Архонтство буду драться из последних сил, — став мрачным, произнес Банокка.
— Вот этого я и боюсь, — вздохнул Мес. — Это — война. Только уже не Титаномахия и не Гигантомахия, а — Теомахия. Земля слишком мала, чтобы выдержать топот и рев очередного мирового побоища.
— А я буду драться, — упрямо повторил Банокка.
— Вольно или невольно, а события стягиваются в узел, — сказал Пиль.
Вдруг заговорил доктор Берджих Сулла:
— Убираться отсюда надо. Брать, как люди говорят,
— Еще не конец, — сказал Мес.
— Буле-то закончилось, — удивился Пиль.
До них донесся голос.
— Мес, — сказал Либан Бакст, — ты будешь претендовать на Архонтство?
— Очнулся, — фыркнул Пиль.
— Нет, — ответил Мес.
— Тогда я, — тяжело пыхтя, поднялся Бакст, — тогда я сяду Архонтом. Возражать не будешь?
Мес ничего не ответил. Бакст исчез.
— И всегда-то у нас кратко получается, — раздосадовано ударил рука об руку Пиль. — Ждешь великолепного спектакля, а получается какой-то жалкий фарс.
— Арлекином сегодня был Катабан, — заметил Банокка.
— А Коломбина не явилась, — смеясь, заявил Лерке.
— А я — болтун Доктор, — сказал Сулла.
— А Бакст-то наш — Панталоне, — уязвил Пиль.
— Ну, а я тогда — Тарталья, — заключил Мес.
Кто-нибудь знает, что такое Вихрящийся Мир? Привольное творение великого разума и рвущегося изнутри желания, воплощенная, но остающаяся несбыточной мечта, горький вызревший плод осуществленной грезы, Вихрящийся Мир и назван-то вихрящимся потому, что он весь дымится, разноцветится, струится, вихрится, как льются и переливаются сновидения, эти невоплощенные зачатки действительности, как падает с высоты интеллекта мысль, по пути изменяясь и превращаясь в то таинственное, чему уже невозможно подобрать имя. Сотнями Вихрящиеся Миры висят вокруг Земли клейкими гроздями, невидимые и недоступные. Одни из них населены и обитаемы, словно радужные пузыри, летающие в беспредельном одиночестве вечности. А те, что пустуют, временами лопаются и исчезают с великим звоном, ибо не могут более существовать без питающей их идеи хозяина. Окружающие их смыкаются и занимают место погибших, чтобы и дальше кружится и кружится вокруг родимого, но уже, в сущности, бесполезного сине-зеленого шара.
Один раз Мес, стремясь попасть в мир, где когда-то ожила его статуя, попал вместо этого в совершенно иной мир. Здесь тоже был вечер, и солнце этого мира также постоянно садилось, никогда не восходя. Трубное величие зари, восхода, ни разу не загоралось здесь, а птицы никогда не пели перед тем, как встанет солнце. Вместо этого здесь вечно был предзакатный час, когда светило еще не полностью, а лишь по пояс, уходит в черные жирные земли горизонта, проплавленные его гигантским огненным телом. В темнеющем, но еще не темном небе зажглись уже незнакомые голубые звезды, постоянно светящие тут — печально и ярко.
Этот мир был очень похож на мир Меса, но все-таки это была не его земля. С удивлением обнаружил он позади себя целый город: белые дворцы, купола, крыши, арки, стены высоких домов, тонкие вырезы окон и входов. И он пошел туда. Белый город не отдалялся, и он вскоре вошел в него, с любопытством осматриваясь. Он не знал, чей это мир, но чувствовал, что возрастом он равен его миру, а значит, хозяин его наверное знакомый или даже из Семьи. Легкий полумрак скрывал детали интерьера городских домов, а двери их были открыты. Этот город не подлежал распаду, как и мир, он мог существовать намного дольше, чем мог существовать его хозяин. Но он не мог жить вечно, ибо противоречит это всем и всяческим законам. И Мес понял, что это покинутый мир, что он случайно оказался здесь и, конечно, не встретит местного господина. И перед уходом он решил осмотреться здесь детальнее.