Гермоген
Шрифт:
7
После избрания на соборе в Успенском храме кандидатов на патриарший престол Иеремия предоставил царю список. Царь выбрал Иова. Накануне поставления патриарха, 23 января 1589 года, в Москву приехал Гермоген, архимандрит Спасо-Преображенского монастыря в Казани. С будущим патриархом ему суждено было познакомиться в обстоятельствах, не весьма благоприятных, но характерных для обстановки, утеснительной для духовных лиц в последние годы царствования Ивана Грозного. В ходу были недоверчивая приглядка к человеку
На ту пору в Москву съехались духовные чины со всей Русской земли. Архимандрит в простой мантии, сшитой из тёмной материи, употребляемой на ряски, но величественного вида, с бородой, как у бога Саваофа, обращал на себя всеобщее внимание. Настоятель Чудова монастыря попросил его отслужить литургию вместо заболевшего архиерея, и Гермоген охотно согласился. На Троицком подворье монастыря, где он остановился, было людно. Один новоиспечённый епископ велел своему ризничему читать вслух грамоту своего поставления в епископы, явно величаясь новым саном. И пока тот читал, епископ поглядывал на Гермогена. Ему не по душе было почтительное внимание к Гермогену настоятеля Чудова монастыря. Он подошёл к нему и громко спросил:
— А ты, архимандрит, зачем своей настольной грамоты не кажешь?
— Грамота не при мне...
— Оно и видно, что не при тебе. По какому праву ты архимандритишь? Когда при мне не бывало грамоты, я не служил.
— Мне ведомы правила монастырского устава, — спокойно возразил Гермоген.
Улыбнувшись и сразу чем-то напомнив Гермогену Феофила, епископ обратился к сидящим в комнате:
— Игумены и архимандриты, протопопы и прочие священные чины! Слушайте меня и после не отопритесь: сей монах запирается передо мной, епископом, и прекословит мне. Называет себя архимандритом, не имея настольной грамоты...
Епископ тотчас покинул комнату и отправился на поиски Иова. Не постеснялся подойти к нему сразу после окончания богослужения, когда Иов, сопровождаемый лицами духовного звания, направлялся к выходу, остановил его и начал излагать свой донос на «самозванца» архимандрита. Благодушный Иов не прогнал назойливого доносителя, но успокоил его ласковыми словами и велел передать Гермогену, чтобы тот явился к нему. Тем дело и закончилось. Никто не спрашивал у Гермогена настольной грамоты. А спустя несколько дней ему выпадет высокая честь посвящения в митрополиты.
Между тем в Москве начались торжества посвящения Иова в патриархи. Посвящение в обстановке соборности совершал сам константинопольский патриарх Иеремия. Сначала он повторил чин рукоположения Иова в епископы, дабы на высшего пастыря Русской Церкви сошла высшая благодать. Затем оба пастыря сели рядом на амвоне, и царь Феодор вручил Иову посох, инкрустированный драгоценными каменьями, вместе с богатой мантией и белым клобуком, тоже украшенным драгоценными каменьями.
После церемонии и царской трапезы было действо как бы всенародного избрания патриарха. Называлось оно «Путешествие на ослята». Был морозный январский день, но на площадь стеклось множество людей. Сама площадь до самых кремлёвских стен была покрыта коврами. Но вот во Фроловских (Спасских) воротах показался конюший боярин Борис Годунов. Он вёл под уздцы ослика, на котором восседал патриарх Иов. Все люди, сколько их было на площади, упали на колени. Отовсюду слышалось:
— Благослови, святой отец!
— Твоими святыми молитвами, государь, обретём мир и покой!
— Делай, государь, по повелению Господню!
— Един Христос! Един истинный Бог!
Много было надежд и упований в этих возгласах. И, понимая это, патриарх с истой святостью благословлял людей и город, пока ослик совершал объезд вокруг кремлёвских стен.
Торжества продолжались и в последующие дни. Патриарх поставил новых архиепископов и митрополитов. Отныне митрополиты имели преимущества первосвятителей. Гермоген получил также белый клобук и саккос, какие носил прежде Иов. Он не вдруг решился облачиться в это торжественное одеяние и первое время обходился простой монашеской мантией.
Перед отъездом Гермогена в Казань Иов удостоил его особой беседы. Говорил с ним тайные речи. Немцы ноне смелеть стали, все хлопочут перед царём, дабы в Москве свои церкви (кирхи) поставить. А поляки да литовцы, на них глядя, тоже смелеть стали, деньги на костёл собирают.
Иов говорил об этом с печальной задумчивостью в глазах. Его друг, конюший боярин Борис Годунов, норовит немцам. И как тут быть? Не было бы какого урона вере православной. Но опять же укоры от иноверцев...
— Али иноверцам не ведомо, что западные государи и народы во всём мире норовят своей вере? Доведи, государь, до верующих, что учинилось в Казани. Когда татарам дозволено было строить мечети, они стали ругаться над иконами и церквами. Того ли хотите в Москве? — ответил Гермоген.
Иов довёл этот разговор до царя и Годунова. Христолюбивый Феодор передал в дар казанским церквам иконы, одну весьма дорогую, усыпанную редкими каменьями.
8
Получив царское благословение на строительство храмов и монастырей в Казанском крае, Гермоген тотчас же приступил к делу. При Казанском воеводстве был создан церковный приказ, в ведении которого теперь были все дела церковного устройства. На окраине города был построен кирпичный завод. При монастырях задумано было открыть школы. Гермоген стремился внушить людям, что дело просвещения края находится на царском попечении. Самым трудным делом было поднять у людей дух. Насильственно беспорядочная и разорительная ломка хозяйства, явившаяся следствием опричнины, способствовала внутреннему брожению. Люди, лишённые свободы и земли, не знали, где приткнуться. Гермоген добился от властей, чтобы земли, насильственно захваченные иными дворянами, были возвращены прежним собственникам — крестьянам. С возвращением земли к людям приходило чувство свободы и мира.
Труднее было с людьми, насаждавшими смуту. Опираясь неведомо на что, подымали голову сектанты всех мастей и паче прочих — иконоборцы. Однажды Гермоген был свидетелем случая, который его особенно взволновал.
Как-то Гермоген зашёл в церковь Николы Тульского, захотелось помолиться на иконы, подаренные царём Феодором. Не найдя на обычном месте иконы Спаса и Николая Угодника, ещё не понимая, что случилось, он машинально поднял глаза и увидел иконы, верёвками подтянутые ко второму ярусу церкви. Как тут станешь молиться на иконы? Прихожанин об этом не станет думать, но и молиться не станет. Гермоген велел позвать настоятеля церкви. Им оказался седовласый старец благообразной наружности с уклончивым взглядом, из новых назначенцев покойного архиепископа.