Героев не убивают
Шрифт:
— А там, Машка, съемная хата. И хозяин, который сообщил, что неделю назад в его квартире сняли комнату двое молодых мужиков, баб не водили, водку не пьянствовали, уходили на весь день, возвращались поздно, трезвые, говорили мало. Сам он в квартире постоянно не жил, эти подробности ему соседи докладывали. Хозяина я допросил, соседей тоже, комнату осмотрел сам. И нашел там газетку, на которой, по всей вероятности, что-то записывали. Вернее, не так: писали на бумаге, подложив газетку. И отдал я эту
Лешка сделал драматическую паузу.
— И что же там записывали? — потеребила я его за плечо.
— Номер машины одной.
— Установили? Горчаков помолчал.
— А чего там устанавливать? — промычал он, отводя глаза. — Я его сам хорошо помнил.
Ты же справочку в материал положила, какие машины за семьей Масловских.
— Неужели серебристая «ауди»? Лешка кивнул.
— Леш, а куда делись двое, которые комнату снимали?
— В воскресенье вечером соседи слышали шум в той квартире, но боялись нос высовывать. А с воскресного вечера никто больше тех мужиков не видел. В комнате мебели не особо много, но она вся перевернута. На полу я нашел два мазочка бурых, изъял на всякий случай. Кровь. За батареей — помада и «чек» героина.
— Понятно. А выводы?
— Машка, ну как будто ты сама не знаешь. Эти двое похитили жену Масловского.
— Подожди, но жену Масловского похищали трое.
— Ну да, двое из машины ее выводили, а третий потом отвлек гаишника, чтобы «ауди» увести с набережной. Соседи их видели втроем на белой «шестерке», довольно ободранной. Кстати, «шестерка» стояла в двух кварталах от этой хаты, брошенная.
— В угоне?
— В угоне, — подтвердил Лешка.
— Двое, значит, иногородние, а третий — местный, раз с ними вместе не жил?
— Или хату снимал в другом месте, — вмешался Кораблев.
— А Осетрина, получается, при делах, — продолжал Лешка. — С учетом его криминальной специализации. Да, еще знаешь, что интересно? Меня шеф на месте происшествия заставил обработать на пальцы салон машины Асатуряна. Я еще покривился — что это даст? А знаешь, что это дало?
— Догадываюсь, Леша. На рулевом колесе нет пальцев Асатуряна.
— Блин, Машка, все еще круче. В комнате, которую снимали загадочные мужики, я тоже все на пальцы обработал. И еще микрочастицы кое-где поснимал.
Так вот, на рулевом колесе в осетриновской машине — пальцы из тех, что я в комнате собрал. И на водительском сиденье две шерстинки совпали.
— Ты уверен? — я заволновалась. — Леша, но тогда…
— Подожди, Машка, это еще не все. А из-под водительского сиденья я забрал тряпочку грязную. Так, на всякий случай. Знаешь, что на ней эксперты нашли?
— Ничего, кроме оружейной смазки, в голову не приходит, — пробормотала я.
— Не воображайте, Мария Сергеевна, что вы одна тут умная, — прервал меня Кораблев, как толвко дожевал конфеты, найденные им в серванте. — Я тоже могу рассказать, что было дальше. У Масловского, знаете, какая служба безопасности? Куда там нашему РУБОПу… Когда ему выставили требование денег, его бойцы нашли как-то исполнителей, вытащили их с бабой вместе…
— Мы уже проверили, Масловский и жена его в понедельник улетели в Испанию, — вставил Лешка.
— Попрошу меня не перебивать, — поморщился Кораблев и продолжил:
— И помочили исполнителей. А трупы закопали где-то.
— Да? — я прищурилась. — Всех троих помочили?
Кораблев кивнул и развернул фантик на очередной конфетке.
— Ленечка, а как же пальцы на руле асатуряновской машины? Они там могли остаться при единственном условии — этот человек сидел за рулем, когда машина приехала в ювелирный магазин. Но это, стесняюсь сказать, случилось через два дня после похищения.
— Вечно вы, Мария Сергеевна, все опошлите, — проворчал Кораблев. — Все так хорошо сходилось…
— Ладно, это детали. Скажите мне, что с делами?
Лешка понял, что я хотела сказать.
— Маш, — он покаянно склонил голову, — из-за меня тебя накажут. Ты ведь хотела дело возбудить, а я поддался на провокацию и постановление об отказе вынес от твоего имени. И шеф тоже — последние волосенки на себе рвет. Хочешь, я тебе буду отдавать свои премии?
— Хочу, — вздохнула я. — Ты мне расскажи, как сейчас дела обстоят?
— Городская возбудила дело по факту похищения жены Масловского…
— Без их заявления?
Лешка кивнул.
— И нам скинула. И в порядке наказания велела тебе им заниматься. А у меня разбой по ювелирному, создана бригада.
— А кто в бригаде?
— Ты и я.
— А оперативное сопровождение?
— Неофициальное — вон Леня…
— Что значит «неофициальное»?
— Ну, — Лешка помялся, — официально с нами ФСБ работает. А Ленька так, подсвечивает…
— А кто из ФСБ? Я их знаю?
— Царицына ты видела на месте происшествия. А еще Серега Крушенков. Он говорит, что тебя знает.
С Крушенковым я действительно сталкивалась несколько лет назад, когда расследовала дело в отношении лидеров «Русского братства» — натуральных фашистов, у которых даже символика напоминала недоделанную свастику. Они организовали тир, в котором отстреливали бомжей, отрезали у них уши в качестве трофея, мариновали эти уши в банках и очень собой гордились.