Героев не убивают
Шрифт:
— Ой, Марья, у нас тут такое происходит!
— Леша, время дорого, скажи мне, ты отправил гильзы из ювелирного магазина на экспертизу? — скороговоркой спросила я.
— Конечно, сегодня утром отвезли.
— Все?
— Все.
— Можешь вернуть хотя бы часть? При условии, что эксперты еще не вскрывали упаковку?
— А при чем тут…
— А при том, что я договорилась, что здесь попробуют получить с гильз отпечатки пальцев.
— Так. Думаю, что на баллистике еще за них не брались. Но ты ж понимаешь, только завтра с утра, а то ты звонишь на ночь глядя…
— Леш, заберешь хотя бы часть гильз, хотя лучше бы все, а завтра я тебе позвоню, скажу, как их сюда в Англию отправить.
— Знаешь,
— Не должны.
— Все равно, это нарушение. Я не могу вещдоки отдать незнакомым людям.
А что за экспертиза? Нельзя мне еще по двум убоям гильзы туда заслать? Слушай, Кораблев звонит каждый день, спрашивает, нет ли от тебя известий, вручила ли ты его посылку.
— Я его убью, можешь так и передать. Все, Леш, целую, позвоню завтра.
Я отключилась, а Пьетро, задумчиво поглаживая меня по руке, сказал:
— Мария, если есть проблемы с тем, как доставить эти гильзы сюда, я могу помочь. Я знаю кое-кого из Интерпола, они могут связаться с московским отделением и найдут способ переслать гильзы, пусть ваш коллега только довезет их до Москвы.
Я, конечно, сразу ухватилась за эту идею, и Пьетро начал созваниваться со своими знакомыми. И несмотря на наличие у него мобильного телефона, предпочел тоже делать это с университетского аппарата. Разговаривал он большей частью по-итальянски, так что я ничего не поняла, кроме одного: гильзы наши доставят, куда следует. Оставались сущие пустяки — уговорить английских экспертов заняться нашими гильзами. Но мне почему-то казалось, что с этой задачей мы справимся.
После окончания деловых переговоров англичанин, извинившись, отправился спать. А мы с Пьетро решили прогуляться по обширному лугу и практически до утра бродили между рекой и кампусом, пугая кроликов. Тем для разговоров нашлось великое множество, помимо борьбы с организованной преступностью. На лугу было много кочек, незаметных в темноте. Понятно, что я то и дело спотыкалась, приходилось опираться на Пьетро. А один раз чуть не упала, и мой спутник просто подхватил меня на руки. Но вел себя как джентльмен и границ приличий не переходил, хотя прерывисто дышал. Было очень интересно.
Глава 10
На следующий день мы получили подтверждение, что англичане возьмутся за исследование гильз; потребовалось еще три-четыре телефонных звонка, и через день вещдоки торжественно прибыли в Колчестер. Я слезно умоляла англичан провести экспертизу до моего отъезда, чтобы я могла забрать гильзы с собой, но оказалось, что это невозможно технически, методика экспертизы предполагает определенный период времени. Уезжала я из-за этого с тяжелым сердцем, но меня успокоил ди Кара, торжественно пообещав, что через своих друзей в Интерполе он получит наши гильзы и найдет способ доставить их прямо в Питер. Молясь про себя, чтобы друзья Пьетро оказались действительно из Интерпола, а не из русской мафии, я помахала на прощание Великобритании, и Пьетро посадил меня в самолет.
Кораблевская посылка была оставлена на хранение в Эссексском университете, нерадивым друзьям оперуполномоченного Кораблева сообщено, где она хранится, чтобы они могли приехать и забрать ее. Поначалу, когда я наконец до них дозвонилась, у меня мелькнула мысль поручить им переслать наши гильзы после экспертизы, но потом я подумала, что эти безответственные люди наверняка гильзы потеряют. На самом-то деле мне хотелось, чтобы проблему доставки гильз взял на себя Пьетро.
Со всеми участниками семинара мы распрощались самым душевным образом, кроме представительниц стран Балтии. Мадлен улетала почти одновременно со мной, и у паспортного контроля лил слезы Збигнев.
В самолете я закрыла глаза и предалась воспоминаниям. Пьетро ди Кара, естественно, не выходил у меня из
Что же касается его личной жизни, — кто его знает, так это или нет, но он сказал, что не женат, что в их семье все мужчины (а у него четыре брата) вообще поздно женятся.
Кроме того, он совершенно неприлично обрадовался, узнав, что я тоже свободна. Но вот у меня, например, известие о том, что он не женат, вызвало больше подозрений, чем радости. Это в юности можно безоговорочно доверяться понравившемуся мужчине, а в моем возрасте, если встречаешь свободного мужчину, не горбатого и не состоящего на учете в ПНД, то в первую очередь думаешь, а что ж это он никому не нужен?
Когда мы расставались, он заявил, что через месяц у него отпуск, и он обязательно прилетит в Россию, чтобы повидаться со мной. А потом, размечтался он, мы с ним поедем или снова в Англию, или в Швецию, у него там друзья. Я спросила его, неужели он может в отпуске проехаться по Европе только на свою полицейскую зарплату? Он смутился и залепетал, что у них, в принципе, и сержанты полиции получают достаточно; конечно, к высшему классу общества они не принадлежат, но средний уровень жизни их зарплата может обеспечить. Я выяснила, что поездка по Европе на арендованной машине, с проживанием в четырехзвездочных отелях, без необходимости экономить на выпивке, — это и есть в понимании итальянского полицейского средний уровень жизни. Дом на побережье он купить не может, но снять квартиру в хорошем районе, ездить на приличной машине и содержать неработающую жену его доходы позволяют. Я понимаю, Мария, лепетал он дальше, что ты зарабатываешь гораздо больше, но вот я стану капитаном…
Пришлось признаться Пьетро, что зарплата старшего следователя прокуратуры в России не позволяет вести такую жизнь, как он описал. И даже для того, чтобы купить в Великобритании сувениры для близких, мне пришлось занять денег.
По-моему, он мне не поверил…
Почувствовав, что воспоминания о Пьетро меня слишком увлекли, я решила отвлечься. В кармашке сиденья передо мной торчала какая-то газетка на русском языке, и я вытащила ее и перелистала. Мое внимание привлекла статья, подписанная старым знакомым Антоном Старосельцевым, Там говорилось о том, что раньше он рассказывал читателям о намерениях Кремля обустроить под Петербургом морскую резиденцию президента, а сейчас он делится последней новостью — на одной из питерских верфей начато строительство президентской яхты. Информация об этом заказе особо не афишируется, но корреспонденту удалось выяснить, что штабной катер, предназначенный для ведения переговоров и охраны президента, будет иметь на борту все, что необходимо для комфортного плавания, и комплект вооружения, включая зенитный комплекс; быстроходность катера составит до пятидесяти пяти узлов, а стоимость этого заказа около миллиона долларов. Я порадовалась за президента, а заодно и за Старосельцева, который по этому информационному поводу наверняка получил хоть какой-то гонорар, и тут мой взгляд упал на соседнюю статью. Она называлась «Ничего не вижу, ничего не слышу». Статью сопровождал шарж — три обезьяны, закрывающие себе лапами уши, рот и глаза. Мои глаза сразу выхватили из текста слова «прокуратура Архитектурного района», «прокурор Ковин» и «следователь Швецова». И еще — фамилию Масловского.