Герои 1812 года
Шрифт:
Построив вновь прибывших рекрутов, Дмитрий Петрович сказал, показывая на уходящих ветеранов:
— Вы всегда должны помнить, что носите имя двадцать седьмой дивизии, и сражаться так, как и они!
Все свое время генерал вновь посвящает обучению солдат, подготовке их к новым сражениям. В каждом из них он воспитывал выносливость, терпение, храбрость. Его солдаты совершали длительные марши, проводили многие часы на стрельбище, учились вести огонь по цели. Для улучшения огневой подготовки в армии Кутузов распорядился не жалеть пороху и пуль, и Неверовский широко пользовался этой возможностью.
Дивизия постепенно входила в силу. И вскоре Неверовский снова повел ее в бой. Сначала она дралась под Вороновом, а позже под городом Малоярославцем. Наполеон, пытаясь уйти из им же созданной зоны разрушений, пытаясь найти продовольствие и фураж, рвался на юг. Он бросал свои войска в атаки. Русские тоже постепенно наращивали силы. В Малоярославце завязались кровопролитные уличные бои. Город горел. «Сражение было жестокое, и принуждены были несколько раз отдавать город и брали обратно. Тут я был в опасности и чуть-чуть не попал в плен, — вспоминал Д. П. Неверовский, — …злодей, не могши прорваться на Ярославец, должен был поворотить на ту самую дорогу и ретироваться, где все было сожжено и, что называется, кошки нельзя было сыскать».
Началось преследование «великой армии». Шел ноябрь. Среди вьюги и ненастья дивизия Неверовского шла параллельно с отступающими французскими войсками, нанося им удары. Солдаты не обращали внимания ни на голод, ни на отсутствие продовольствия. Они понимали, что всякая остановка гибельна, может позволить «злодею убежать». Под знакомым уже городом Красным дивизия в составе главных сил вновь участвовала в большом сражении.
Подчиненные Неверовского показали себя во всем блеске. Молодые солдаты действовали храбро, мужественно, были так же надежны в бою, как и их предшественники на Бородинском поле…
Под Красным французы потеряли почти 6 тысяч убитыми и ранеными, 26 тысяч пленными и почти вою артиллерию.
Отмечая вклад пехоты, в состав которой входила и 27-я дивизия, в эту победу, Милорадович писал в реляции о Красном: «Сие дело решило, что русская пехота первая в свете. Наступающие неприятельские колонны под сильным картечным и ружейным огнем в отчаянном положении, решившиеся умереть или открыть себе путь, опрокинуты штыками храбрых русских, которые, ожидая его, с хладнокровной твердостью бросались на него с уверенностью в победе».
После сражения в ставку Кутузова доставили растерянные неприятелем и отбитые его знамена, которыми французские полки были награждены еще за Аустерлиц. Присутствовавший при этом один из офицеров Московского ополчения закричал:
— Ура спасителю России!
Громкое «ура!» пронеслось над войсками. Кутузова тронул этот возглас. Он встал и закричал:
— Полноте, друзья, полноте! Что вы! Не мне эта честь, а слава русскому солдату!
Битва под Красным была последним сражением 1812 года, в котором участвовал Дмитрий Петрович Неверовский. Дивизия его так поредела, что ее оставили в Вильно для переформирования.
После ухода французов Вильно выглядел вымершим городом. Сиротливо стояли черные скелеты сожженных домов, по пустынным улицам бродили ни для кого уже не опасные, закутанные в тряпье бывшие солдаты «великой армии». Изредка пробегали всем напуганные жители.
Да, Вильно теперь ни чем не напоминал тот цветущий город, на улицах которого заносчивая шляхта приветствовала Бонапарта.
Обстановка в Вильно стала меняться после прибытия сюда главнокомандующего, в особенности после прибытия царя. По улицам древнего литовского города поскакали блестящие адъютанты, покатились кареты петербургской знати. Вновь засверкали огнями дворцы — в зеркалах отражались многочисленные люстры, блестящие дамы и кавалеры, звучала музыка. Россия праздновала победу над «великой армией» Наполеона.
Но заботы Дмитрия Петровича в это время были далеки от этих шумных торжеств. Уже в третий раз он формировал свою 27-ю дивизию новым составом. Два первых практически полностью полегли на полях России. Он хорошо помнил и знал этих людей, и сердце сжималось скорбью, когда думал о трагической их участи.
Но снова начали прибывать рекруты, снова начинал с азов их обучение генерал-лейтенант Неверовский и снова, наблюдая результаты своего труда, Дмитрий Петрович испытывал удовольствие, ловя себя на мысли, что его новые подчиненные смогут действовать в бою не хуже славных своих предшественников.
В трудах и работе пролетела зима. Если бы Дмитрия Петровича спросили о каких-то заметных событиях, случившихся с ним в Вильно, он смог назвать их не так много.
Запомнился неожиданный приезд жены. Недолгое время они смогли побыть вместе. А после отъезда Лизоньки еще одно запоминающееся событие — аудиенция у царя. Александр I при всех генералах сказал: «Дивизия твоя дралась славно, я никогда твоей службы и дивизии не забуду».
Весной 1813 года 27-я дивизия, отдохнувшая и пополнившая ряды, выступила из Вильно. Она была назначена в корпус генерала Сакена, который впоследствии вошел в Силезскую армию Блюхера. Вскоре дивизия соединилась с главными силами.
Генерал Сакен, с которым Дмитрий Петрович был знаком еще по Ревелю, встретил приветливо. Такой же теплой получилась встреча у Неверовского и с Блюхером, который был известен своей строгостью и суровостью. Оставаясь и в старости «прямым и пылким», прусский военачальник вскоре сблизился с русским генералом, оценил его храбрость и открытый характер.
Через некоторое время армия, сосредоточенная у австрийских границ, начала активные боевые действия.
После небольшой, но жестокой стычки с французами, Неверовский расположил дивизию на ночлег в только что освобожденном немецком городке. Здесь и нашел его адъютант:
— Ваше превосходительство, вам письма.
Дмитрий Петрович быстро перебрал пакеты. Одно было от младшего брата Ивана. Еще не вскрыв, он знал, о чем пойдет речь. Пробежав первые строчки, улыбнулся: Ванюша верен себе. В сотый раз просит помочь ему перевестись из флота в армию. Все рвется в бой. Никак не может простить себе, что его не было под Бородином. «Полно, брат, чудить, — улыбка вновь скользнула по лицу Дмитрия Петровича. — Хватит проверять свою храбрость. В ней и так все уверены. Тем более что многие наслышаны о смелости Ивана при штурме Анапы, за который он получил орден Георгия 4-й степени. Редкая в младшем офицерском чине награда…»