Герои и антигерои Отечества (Сборник)
Шрифт:
Вдруг неудержимой волной пронеслось над бойцами новое богатырское «ура» — это врывалась в Геок-Тепе вторая штурмовая колонна полковника Козелкова. Здесь во главе атакующих шли бойцы апшеронского батальона, потерявшего знамя в недавнюю ночную вылазку текинцев. Для них этот бой являлся делом чести: знамя должно быть возвращено любой ценой.
Солдаты карабкались на стены, взбираясь по штурмовым лестницам, вонзая в расщелины штыки. Сверху на них летели пули, сыпались камни, но никто не мог остановить русских воинов. Вот они уже на стенах, еще миг — и новые живые волны уже влились в крепость.
Третья штурмовая колонна подполковника Гайдарова наконец также ворвалась в крепость, но с другой
Громовое, полное радости «ура», покрывая шум боя, пронеслось над крепостью: это апшеронцы вернули свое знамя. Со всех сторон им ответили не менее громким победным кличем. Скобелеву и без уведомления уже стало ясно, что его воины победили. Лицо генерала прояснилось, на тонких губах заиграла радостная улыбка. Он вызвал начальника конницы и приказал вывести казаков и драгун в степь, чтобы быть готовыми к преследованию неприятеля.
Около часу дня штурм закончился. Все три колонны сошлись на площади взятой крепости. Раздались звуки музыки. Скобелев вступил через брешь в покоренную крепость. Затем началось преследование текинцев, отступивших двумя большими отрядами в северном направлении.
Во время погони под ноги коня Скобелева бросилась пятилетняя девочка. Он велел ее взять и отвести к себе, а затем передал графине Милютиной, дочери военного министра, приехавшей в отряд в качестве сестры милосердия. Девочку окрестили и назвали Татьяной в честь дня штурма. Впоследствии она воспитывалась в Московском институте благородных девиц и была известна как Татьяна Текинская.
Благодаря полководческому таланту Скобелева, экспедиция обошлась всего в 13 миллионов рублей и была закончена в 9 месяцев вместо предполагаемых двух лет. Она была проведена с характерными для этого военачальника дальнозоркостью и расчетом, которые в наибольшей степени соответствовали изречению, записанному в его кожаной походной книжке: «Избегать поэзии в войне».
Официальный Петербург ликовал по поводу быстрого и успешного завершения Ахалтекинской экспедиции. Скобелева произвели в генералы от инфантерии, или полные генералы, и наградили орденом Георгия 2-й степени. В царском дворце назначили «большой выход с благодарственным молебствием». Военный министр Д. А. Милютин отметил, что овладение Геок-Тепе, «несомненно, поправит наше положение не только в Закаспийском крае, но и в целой Азии». Это было тем более важно, что на сей раз в роли неудачников оказались английские захватчики, потерпевшие ряд поражений в Афганистане и Южной Африке.
Скобелеву очень хотелось, чтобы выстрелы 12 января 1881 г. были в Туркестане последними. Он требовал умиротворения края к февралю. «Мы извлечем, — говорил он, — несомненные выгоды, если сумеем сохранить в полности дорого купленное, ныне несомненное, боевое обаяние, затем, вводя наши порядки, не поставим всего дела на чиновничью ногу, как везде, в обширном отрицательном смысле этого слова».
В этом же письме Михаил Дмитриевич сформировал принципы, на которых, по его предположению, должна строиться русская политика. «Наступает новое время полной равноправности и имущественной обеспеченности для населения, раз признавшего наши законы. По духу нашей среднеазиатской политики париев нет; это наша сила перед Англией. К сожалению, буйный нрав отдельных личностей не всегда на практике сходится с великими началами, корень которых следует искать в государственных основах великого княжества Московского. Ими только выросла на востоке допетровская Русь; в них теперь и наша сила. Чем скорее будет положен в тылу предел военному деспотизму и военному террору, тем выгоднее для русских интересов».
В Ахалтекинском оазисе, включенном в Закаспийский военный отдел, затем преобразованный в область с административным центром в Ашхабаде, довольно быстро установились новые порядки благодаря способности русских, по словам английского лорда Керзона, добиваться верности и дружбы тех, кого они подчинили силой.
Особое внимание было уделено привлечению на сторону Российской империи феодальной знати. Некоторые представители племенной верхушки получили звания офицеров местной «милиции». Пятеро из них во главе с перешедшим на сторону России вслед за капитуляцией Геок-Тепе Тыкма-сардаром прибыли в Петербург в качестве делегации туркменских старшин и были приняты царем и военным министром.
Скобелев еще торжествовал победу над воинственными туркменскими племенами, когда в Среднюю Азию дошла весть об убийстве 1 марта 1881 года императора Александра II. Стало известно, что за несколько часов до гибели царь вызвал в Зимний дворец председателя комитета министров П. А. Валуева и возвратил ему одобренный проект правительства о привлечении местных деятелей к участию в обсуждении законопроектов. Фактически это был значительный шаг к созданию Российской конституции. Однако бомба, брошенная агентом Исполнительного комитета «Народной воли» И. И. Гриневицким, изменила ход дальнейших событий.
На престол вступил Александр III, который в отличие от своего слабовольного отца обладал определенной системой взглядов. Он весьма последовательно боролся за чистоту «веры отцов», незыблемость принципа самодержавия и развития русской народности. Кроме того, новый российский самодержец не преклонялся перед германским императором Вильгельмом I, как его отец, нередко забывавшим национальные интересы своей страны.
В манифесте 29 апреля (10 мая) 1881 года Александр III выразил программу внешней и внутренней политики: поддержание порядка и власти, наведение строжайшей справедливости и экономии, возвращение к исконным русским началам и обеспечение повсюду русских интересов.
Не исключено, что это могло в дальнейшем вызвать у Скобелева симпатии к новому царю. Пока же генерал встретил перемены на тропе весьма настороженно. Ведь Александр II хотя какое-то время и недооценивал Скобелева, но позже признал его дарование, доверял ему ответственные посты. Теперь все могло измениться, как и положение при дворе А. В. Адлерберга, который оказывал Михаилу Дмитриевичу существенную помощь при решении различных вопросов. (Муж сестры матери М. Д. Скобелева. Министр двора при Александре II и его близкий Друг. Вначале правления Александра III был вынужден уступить свою должность графу М. М. Воронцову-Дашкову.)
Сдав управление Закаспийской областью генералу П. Ф. Рербергу (общее руководство было возложено на главнокомандующего Кавказской армией. — А. Ш.), Скобелев осмотрел пограничную полосу с Персией, чтобы затем изложить свои соображения о границе специальной комиссии. Только после этого 27 апреля (9 мая) он уехал в Петербург.
Генерал Скобелев возвращался из Ахалтекинской экспедиции триумфатором. Его встречали, как народного героя. Чем ближе подъезжал он к центру России, тем торжественнее и многолюднее были встречи. Но прибытие в Москву превзошло все ожидания. На площади перед вокзалом собрались десятки тысяч людей, и сам генерал-губернатор князь В. А. Долгоруков едва сумел протискаться в вагон, чтобы сопровождать Михаила Дмитриевича до столицы Российской империи.