Герои космодесанта
Шрифт:
Воин взглянул на лорда-генерала. Его шлем с оскалившимся забралом склонился вниз, изучая человека. Так близко, не более чем на расстоянии вытянутой руки от огромных воинов, у Ульвирана зубы свело от низкого гудения их силовой брони. Вой энергии был скорее осязаемым, чем слышимым. От него слезились глаза и вставали дыбом волоски на затылке. Лорд-генерал сглотнул слюну, когда космодесантник вскинул руки в знамении аквилы — бронированные перчатки воина соединились в приветственном жесте и стукнули о нагрудник. Даже от мельчайшего движения
Ульвиран отсалютовал в ответ. Шея генерала разболелась, оттого что приходилось задирать голову. Он невольно вздрогнул, когда космодесантник заговорил.
— Со всем уважением. — Голос был потрескивающим, искаженным динамиками рычанием, намного более низким, чем речь обычного человека. — Но почему вы обращаетесь ко мне?
Ульвиран не ожидал ни такой непочтительности, ни такой бесцеремонности. В конце концов, он был лордом-генералом. От его тактических решений зависела жизнь и смерть планет.
Генерал пристально оглядел доспехи воина. Броня была темно-синей, как беззвездное небо полуночи, с ярко-красной отделкой в некоторых местах — в основном на сжатом кулаке, украшавшем наплечник космодесантника. Второй наплечник был обернут свитком, содержавшим слова присяги и непостижимой чести Астартес. Свиток слегка шевелился на ветру. С толстой цепи, переделанной в патронташ, свисали деформированные крупные черепа. Они постукивали друг о друга, когда космодесантник двигался. Судя по мощным нижним челюстям и жесткой костной структуре, это были черепа орков. При жизни они принадлежали очень большим оркам, вероятно вождям их скотского племени. После смерти — превратились во впечатляющие трофеи.
Этот десантник явно был главным. Никто из остальных не мог похвастаться такими внушительными сувенирами.
— Я обратился к вам, поскольку счел, что вы командир.
Генерал заговорил с интонацией взрослого, обращающегося к ребенку, которую его собственные люди нашли бы одновременно дикой и смехотворной, если бы могли слышать разговор. Будоражащее ощущение власти над этими великанами заставило сердце генерала биться чаще. Он, конечно же, не намерен терпеть непочтительность.
— Я, по-вашему, похож на брата-капитана? — спросил десантник, и Ульвиран задумался, действительно ли динамики превращают голос воина в рык, или он настолько низкий от природы.
В ответ на вопрос Ульвиран кивнул. Он твердо решил не дать себя запугать.
— На мой взгляд, да.
— Но это не так. — Тут космодесантник посмотрел на своих товарищей. — Пока нет, во всяком случае.
Ульвиран уловил что-то на самой грани слышимости: серию тихих щелчков, раздающихся из-под шлемов Астартес. Он заключил, и вполне правильно, что они пересмеивались по закрытому голосовому каналу.
Космодесантник, щеголяющий черепами, цепями и свитками, в деталях описывающими его многочисленные победы, кивнул на одного из товарищей:
— Он — сержант.
Ульвиран повернулся лицом к
— Нет, лорд-генерал, — произнес Астартес. В его голосе звякнул тот же металл, что и у первого. — Ко мне вы тоже не должны обращаться.
Ульвиран почувствовал, что его терпение сейчас лопнет.
— Тогда к кому же?
Воин в тоге кивнул в направлении «Громового ястреба», откуда как раз спускался еще один новоприбывший — в угольно-черной броне. Даже не зная многого о технологиях Астартес, Ульвиран понял, что темные доспехи были древними, созданными века назад — возможно, что и тысячелетия. Блеск алых глазных линз на шлеме в форме ухмыляющегося черепа придавал космодесантнику демоническое выражение, когда Астартес поворачивал голову вправо и влево, изучая место высадки.
Ульвиран сглотнул, не осознавая, что его адамово яблоко ходит ходуном, выдавая волнение.
«Трон! — подумал он. — Капеллан».
Космодесантник в красной тоге слегка поклонился лорду-генералу:
— Обращайтесь к нему.
Они обсуждали ситуацию с Сайрэлом конфиденциально. Капеллан двигался вокруг большого стола, на котором была разложена карта. Здесь, в командной рубке лорд-генерала на борту его личного сверхтяжелого танка «Неукротимая воля», человек и Астартес могли говорить, не опасаясь, что их услышат другие.
— Мы вручили вам этот мир четыре месяца назад.
От этих слов у лорд-генерала кровь похолодела в жилах. Слова, без сомнения, были оскорблением, пусть и бесспорной истиной.
— Обстоятельства меняются, брат-капеллан.
И они изменились. Орочьи подкрепления шли волна за волной, затопляя западное полушарие зеленым приливом. Победа Империума, достигнутая четыре месяца назад в основном благодаря хирургически точным ударам Багровых Кулаков, превратилась в приятное воспоминание и в фантазии о том, чем бы все могло обернуться. Имперская Гвардия с тех пор лишь отступала.
Голос капеллана сопровождался рычанием, как будто звучал в слишком низкой для слов октаве.
— Вы теряете Сайрэл, — сказал космодесантник.
Его лицо-череп уставилось с другого конца комнаты на человека.
— Не вижу смысла отрицать, — прозвучал ответ генерала. — Могу поспорить, что я вижу это куда отчетливее, чем вы, поскольку наблюдал за развитием обстановки все последние месяцы.
Ульвиран смотрел, как капеллан поднимает руки к шлему и освобождает крепления на вороте доспеха. Крепления отстегнулись со змеиным шипением уходящего воздуха. Астартес снял шлем-череп, благоговейно подержал его в руках, а затем положил на стол. Теперь, когда шлем был отсоединен от питания брони, его кровавые глаза потускнели, но все еще гневно взирали на генерала с немым обвинением.