Герои космодесанта
Шрифт:
— Брат-капеллан, прием.
Оставшуюся часть сообщения Тома заглушил радостный хохот Имриха.
С холодным чувством обреченности Арго связался с лорд-генералом.
Ульвиран подчинился без колебаний. Он проигнорировал нытье Дэйса и собрал колонну во все еще продвигавшееся защитное построение. Надо отдать ему должное, это заняло меньше получаса — не столь уж простая задача для тысяч людей и сотен единиц бронетехники. Организационные способности Ульвиран считал своей сильнейшей чертой. Организованная армия — победоносная армия. Чем быстрее выполняются приказы, тем меньше гибнет людей. Ульвирану
— Артобстрел, — передал ему Арго, — не дает никакого эффекта. Вождь собрал значительные силы в городе, а та орда, что впереди, отступает, чтобы заманить нас в ловушку.
Ульвиран яростно уставился на голографическое изображение города, спроецированное на большой стол. Сверхтяжелый танк генерала гремел, продвигаясь вперед.
— Мы окружены.
— Будем окружены, если остановимся сейчас, лорд-генерал. Клещи сомкнутся в тот момент, когда мы встанем. Если мы поднажмем и прорвемся к Канторскому дворцу, то сможем вступить в бой с их передовыми частями до того, как петля затянется на нашей шее.
Ульвирану понравилось это предложение. Превратить ловушку в плацдарм для атаки.
— Ударим быстро и мощно и приготовимся отразить атаку остальных частей, когда основные силы врага будут уничтожены.
Это звучало хорошо. Звучало правильно. Но…
— Я целиком полагаюсь на ваше суждение, брат-капеллан.
— Отлично, — ответил космодесантник и оборвал связь.
— Канторский дворец? — спросил по голосовому каналу Деметриан.
— Да. Отделение, сосредоточиться. Мы отправляемся за своим призом.
Канторский дворец был резиденцией губернатора планеты и некогда представлял собой шедевр готической архитектуры — скелетообразные формы и величественная мрачность, присущая всем имперским сооружениям.
Сейчас там, где вокруг центрального бастиона высились зубчатые стены и островерхие башни, остались лишь развалины и груды щебня. Предыдущий орочий вождь считал дворец своим логовом, до тех пор пока Багровые Кулаки не разубедили его в этом четыре месяца назад. Аргументы космодесантников воплотились в отряде саперов, проникших в здание и стерших его с лица земли. Но даже после этого гигантский орк, закованный в примитивную силовую броню, выжил и ухитрился выкарабкаться из-под дымящихся руин.
Имрих сражался с вождем в каменном месиве и после долгой и кровопролитной дуэли отсек его голову. Он носил череп вождя Голгоррада на своем патронташе, выделив ему почетное место на груди.
Войска орков под командованием нового безымянного вождя, по-видимому, избрали для решительного сражения прежнее место. Оно должно было стать наковальней, на которой имперские силы будут раздавлены напавшими с флангов вражескими подкреплениями.
Армия Ульвирана не побрела покорно к назначенной ей судьбе. Важно было выгадать время, и Призраки собрались, чтобы встретить превосходящие силы противника. Люди ехали на корпусах машин. В течение часа Гвардия хлынула в район центральной площади, где из земли торчали кости Канторского дворца.
Бронированный кулак Призраков врезался в рассеянные шеренги зеленокожих. Щебень полился дождем там, где яростно ревели танковые пушки, и стаккато тяжелых болтеров перекликалось с громом основной артиллерии.
Дождь хлестал по рядам гвардейцев в зимней униформе, стрелявших организованными шеренгами, а рев валившей навстречу орочьей орды заглушал раскаты грома.
В имперских хрониках эта битва стала известна как Ночь Топора, когда полки Радимира на Сайрэле были уничтожены противостоявшими им ордами ксеносов. Потери достигли сорока шести процентов. Это полностью исключило возможность запланированной лорд-генералом Ульвираном атаки на главные силы вождя, все еще выжидающего в своем логове на другом конце города. Гвардия оказалась обескровлена и разбита, и, хотя тысячи пережили атаку, их точно бы не хватило для того, чтобы штурмовать лагерь орочьего предводителя. Единственная слабая надежда имперцев на выживание на кишащей орками планете — уничтожить вождя и посеять хаос в рядах противника — была потеряна. Превратив засаду в площадку для наступления, гвардия лишь отложила собственную гибель, но не избежала ее.
Однако, если говорить о Багровых Кулаках, Ночь Топора не стала для них решающим моментом войны на Сайрэле. Она даже не была внесена в их свитки почета, несмотря на богатый урожай орочьих жизней, собранный Деметрианом из Пятой.
Кулаки, совершенно автономные, как и полагалось космодесантникам, выполняли собственную священную миссию. Это стало очевидно следующим утром, когда разбитые остатки Гвардии покидали сцену побоища.
Сектор превратился в мешанину окровавленных кусков тел и грязи. Трупы тысяч орков и людей были разбросаны по выжженному городскому кварталу площадью около квадратного километра. Воздух пульсировал от рева двигателей, часто перемежавшегося криками раненых — тех, которых пытались спасти медики, и тех, что умирали незамеченными среди воцарившегося здесь гибельного хаоса.
Арго расхаживал среди мертвецов. Его гладиус обрывал жизнь тех орков, что еще дышали. Занимаясь своей кровавой работой, он прислушивался к голосовому каналу генерала и мысленно регистрировал понесенные гвардией потери. Он знал, что гвардейцы наверняка будут уничтожены, если продолжат наступление на логово орочьего вождя, и та же участь ждет их, если армия вождя начнет за ними охоту. На мгновение он пожалел Гвардию. Призраки всегда были храбрыми солдатами, не отступавшими перед лицом неприятеля. Было обидно, что им суждено сгинуть вот так, совершенно бессмысленно.
Но к тому времени Кулаки давно покинут эту планету.
Когда Арго приблизился к краю колоссального нагромождения обломков, составлявшего кости Канторского дворца, он активировал передатчик и послал тот сигнал, что ему не терпелось отправить с момента прибытия. Вспышка-подтверждение была единственным ответом, который он получил и который ему требовался.
Отделение Деметриана расположилось неподалеку от сверхтяжелого танка лорд-генерала и возносило почести своему оружию, читая ежедневные молитвы. Там они и оставались, не обращая внимания на окружающих гвардейцев, пока в небе не завыли турбины.