Герои остаются в сердце
Шрифт:
Я стараюсь держать себя в рамках и поддерживать здоровый цвет лица:
– Понимаете, я тут бегать стала…
– Знаете, как говорит мой командир? – чиркает зажигалкой курсант Кремлевского полка, – не можешь бросить курить – не бросай. Не можешь срать – не рви жопу. Я извиняюсь, конечно.
Нам троим становится весело от незамысловатого армейского юмора. Уж кто-кто, а военные знают, что не бывает безвыходных ситуаций. Бывают только люди, которые решительно не хотят принять то, что уже случилось, и посмеяться над собой. Курсант протягивает мне руку, и мы, слегка пошатываясь, доходим до метро. Во рту у меня сухо, а в глазах мокро. Проект закончен, и с этим надо смириться.
В пустом вагоне, который слегка шатаясь, пробирается под ночной Москвой, я вдруг засыпаю, и меня вновь посещают приятные видения. Теперь я вижу перед собой целый строй бегущих куда-то мужчин. Тут и прозревший Клёнов, и вернувшиеся Саша и Сергей, и бросившие курить Гоша и Денис, Владимир Ильич, Алексей Николаевич, Артем Боровик, барон фон Бетман, двадцать тысяч погибших военных, сотни тысяч уехавших соотечественников… Впереди этого невероятного строя Бондарев с олимпийским факелом, над ним Богданов на своем параплане, а я с блокнотом и ручкой, плетусь в самом хвосте. И все мы – кто в кроссовках, кто в берцах, а кто в сапогах – бежим куда-то в сторону Старогородска, где ослепительно-золотое солнце отражается в голубой реке.
Объявляют мою станцию. Я просыпаюсь, затягиваю покрепче платок на шее и выныриваю на темный проспект, мокрый от дождя.
Недалеко от дома меня догоняют трое неместных мужчин. Слышится заунывная песня на незнакомом мне языке – наверное, про далекую Родину или про несчастную любовь. Мужчины замедляют шаг, оглядываются в мою сторону и преграждают мне дорогу. С глупой улыбкой я вынимаю из сумки кошелек, открываю его и трясу прямо перед ними. На асфальт со звоном падает пара монет. Азиатские мужчины что-то презрительно говорят и заворачивают обратно.
……………………………………………………………………………
Утром собираю дочь в школу, рассказываю ей о незабываемом вечере и героях, которых встретила вновь.
– Знаешь, мам, – говорит Елизавета, доедая последний йогурт, – это ведь мы с тобой герои – герои своей собственной жизни. Мы с тобой уже целый месяц играем в реалити-шоу «Дожить до зарплаты»: никому не жалуемся и не ждем, что нас будут спасать.
Я заплетаю ей косичку и целую на прощанье:
– Давай, учись писать.
Мои сношенные кроссовки сиротливо стоят в углу, точно предчувствуя скорое расставание. До зимы совсем недалеко, а бегать по морозу можно только к милому – хоть в драных валенках, хоть босиком. Борьба светлых и темных сил – этот похмельный синдром – мучает меня все сильнее. Нет, герои не сдаются: они побеждают самих себя.
Светит яркое осеннее солнце. На высохшем тротуаре – пятипалые кленовые листья, похожие на золотые звезды. Они плавно ложатся мне под ноги, так что наша недлинная улица становится похожа на аллею славы. Смахнув набежавшую от ветра слезу, я бегу своим привычным маршрутом все быстрее и быстрее.