Герои пустынных горизонтов
Шрифт:
Но сейчас, вырвавшись из этого мира и попав в материнский дом вместе с одинокой Тесс, доверившейся его заботам, он впервые в жизни почувствовал по-настоящему, что вернулся домой. Это было волнующее чувство. И его радовало все то, чем его встретила мать: налаженный домашний уют, респектабельный холодок чистых простынь, простая дружная атмосфера английской семьи.
Да и Тесс словно сразу стала другой.
В обществе миссис Кру, жены плотника, она оставалась для него такой, как всегда; здесь же, рядом с женщинами, с которыми его сближало родственное чувство, он вдруг увидел ее в новом свете. Оказалось, что она прекрасно сложена, что в ней много сердечности и простоты, что она и смела, и застенчива, даже робка, но при первой тревоге, при первом намеке на столкновение готова отстаивать свою независимость.
Джек, улыбаясь как всегда, с братской фамильярностью потрепал ее по шее, чем вызвал у нее краску смущения. Забавной была ее встреча со Смитом. Гордон со стороны наблюдал, как взаимное любопытство разрушало те нетвердые представления друг о друге, которые у них сложились заранее. Полуночничая со Смитом, Гордон порой отвлекался от разговора о машинах и технике и рассказывал Смиту о Тесс — вполне достаточно, чтобы сбить его с толку; так Смит и не мог понять, осталась ли Тесс навсегда девушкой из рабочего квартала Глазго или же превратилась в типичную обитательницу английской загородной усадьбы.
В свою очередь Тесс так смотрела на Смита, словно хотела охватить взглядом всю его жизнь и разгадать загадку его отношений с Гордоном, хоть это имело для нее отраженный интерес — лишь в той мере, в какой освещало личность самого Гордона.
А Гордона все не покидало радостное чувство возвращения домой; и все, что говорили и делали Тесс, его мать, Джек, неизменно связывалось для него с уверенностью в том, что Тесс будет здесь всегда и что вся жизнь теперь пойдет по образцу этих ладных, спокойных дней.
Стасис [18] . Если б только все осталось так, как сейчас.
Но он знал, какая здесь таится опасность. Сколько раз во время своего мучительного бахразского паломничества он доходил до глубин позора, граничивших с самоуничтожением. И ему казалось, что для Тесс, хотя она всегда весела и приветлива, ее пребывание здесь — нечто вроде такого же ненужного паломничества. И как ни велика ее внутренняя сила, все равно она погубит себя, если хоть на миг собьется с пути, и ее затянет пустота, в которую она только хотела заглянуть. Пролетарка Тесс неосторожно окунулась еще раз в омут буржуазного существования, а это даже для сильнейших зачастую не проходит даром.
18
Покой, неподвижность (греч.).
Он сам теперь смотрел на нее совсем по-другому. Здесь, дома, где рядом с нею была его мать, он стал замечать ее неподдельную свежесть, ее маленькие ноги в туфлях на высоких каблуках, милую ненадуманную простоту ее костюма — она всегда носила юбки с кофточками, но это не были дешевые вещи. И у него являлось жестокое желание спросить ее: «Где же теперь твои люди бездны, Тесс?»
Тесс не знала его мыслей и не хотела ничего о них знать. По утрам она пила чай с миссис Гордон, помогая ей хозяйничать; и если Джек или Гордон являлись к чайному столу, встречала их сиянием своих черных глаз, бледного лица и шелковистых волос. Она легко и быстро притерлась к домашнему укладу жизни, точно приехавшая погостить тетушка. Только ее резковатый смех напоминал о том, что она здесь инородное тело — Галатея, ожившая в чужой среде. Гордон все это видел; видел и то, как страстно тянется его мать к Тесс, к ее мягкой и ласковой силе. Грэйс была потеряна для матери, и потому она нуждалась в Тесс — Тесс, которая и в женских глазах была существом идеальным.
Улучив однажды минуту, когда Тесс была одна и по всем признакам благодушно настроена, он сказал ей: — Ты, я вижу, совсем по-родственному привязалась к маме, девочка.
Она вспыхнула. — Мне очень нравится твоя мать, — возразила она воинственно. — Мы с ней отлично понимаем друг друга.
— Если вы и понимаете друг друга, то разве только в мелких женских делах. А деликатничать и изощряться в вежливости просто глупо — и с твоей и с ее стороны. Тебе с ней спорить надо — вот и спорь.
— Я люблю вежливость!
— А я не люблю, — сказал он. — Так что не старайся быть вежливой со мной.
Она подогнула под себя одну ногу и опустила взгляд. — А тебе не мешало бы немножко поучиться сдержанности, Нед, — скромно заметила она.
— Ах, ради бога, не разыгрывай паиньку! — сказал он и вышел из комнаты, где она сидела, уютно свернувшись в большом кресле у камина. Она засмеялась, и ему послышался в этом смехе отголосок той женской войны, которую она вела против него.
Как-то утром, пытаясь вызвать его на откровенность, мать смущенно, но решительно спросила, собирается ли он жениться на Тесс.
— Мне, может быть, не следовало задавать такой вопрос, — поспешила она добавить, видя, что он неприязненно нахмурился. — Но в самом деле, Нед, с тех пор как ты привез сюда Тесс, ты ни с кем из нас не сказал и двух слов. У нас у всех такое чувство, словно ты приглядываешься к своим родным, соображая, стоит ли вообще о них думать. Если ты намерен ввести Тесс в нашу семью…
Ему вдруг захотелось смеяться, но он вовремя удержался, не желая усугублять неловкость.
— Значит ли это, что ты советуешь мне жениться на Тесс? — спросил он с неожиданной для него самого враждебной ноткой.
— Как тебе не стыдно, Нед! Меня просто интересует, какие у тебя планы. И не только по отношению к Тесс. Я ведь все знаю. Я расспрашивала Тесс о тебе. И мне нетрудно было угадать то, чего она не сказала. Ты думаешь войти в парламент и заняться политикой?
На этот раз он не сдержал раздраженного смешка. — Чего бы вам хотелось, мама? Чтоб я женился на Тесс, занялся политикой и зажил добропорядочной, благополучной жизнью?
— Как нехорошо ты об этом говоришь, Нед! — Возмущение помогло ей вновь обрести твердость и спокойствие. — Да, я люблю и уважаю Тесс, я вижу, что она близка тебе, и я была бы очень рада, если бы вы поженились. Что же касается политики и парламента, то, честно говоря, это, по-моему, единственное достойное поприще в Англии, которое может дать тебе удовлетворение. Если я об этом заговорила, то лишь потому, что боюсь, как бы ты не упустил случай — неповторимый случай найти себе в Англии дело по сердцу, а может быть, и послужить своим старым аравийским друзьям. Прошу тебя, Нед, не упускай этого случая.