Герои вчерашних дней
Шрифт:
Наверное, как всякий неофит, Бейтон был не очень хорошо знаком с православными канонами. Однако наверняка усвоил, что нет для истинно верующего доли страшнее, чем быть погребенным как собака, без исповеди, причастия, без опевания. Потому и не хоронил людей, потому и дышал смрадом - боялся совершить страшное. Коль уж жизни солдат своих не сберег, так хоть души их не погубить проклятьем вечным.
Как я уже говорил, к этой записке относились недоверчиво - слишком уж невероятно изложенное в ней. Меж тем один из моих учителей, профессор Александр Рудольфович Артемьев, читавший нам в университете историю средневековой Руси, вот уже много лет копает Албазин.
Албазинский острог. Полуземлянка с останками непогребенньх в 1886-1687 г.г. защитников острога. Процесс расчистки. Вид юго-востока. Автор Артемьев Александр Рудольфович Дата. 1992 г.
Все тела были погребены по православному обряду под залпы воинского салюта на территории Албазинского острога.
Так что спи спокойно, давно почивший Афанасий свет Иванович, упокоились твои бойцы в мире, и за это тебе точно «в прегрешении не быть».
Заключение
Закончилась страшная албазинская эпопея Бейтона 27 августа 1689 года. В этот день в вотчине воеводы Власова был подписан первый в истории договор России с Китаем - Нерчинский. Лукавый Федор Головин, будущий сподвижник Петра, генерал-фельдмаршал и первый кавалер высшей награды империи - ордена Андрея Первозванного, добился, наверное, максимально возможных в той ситуации результатов. Нерчинск удалось отстоять, он оставался крайним восточным пунктом русских владений. Но вот Амур России пришлось оставить на долгие годы. Отдельно оговаривалась судьба Албазина - крепость полагалось срыть.
Буквально через несколько дней, 31 августа, Ф.А. Головин отправил Бейтону указную память, где Афанасию Ивановичу предписывалось «собрав всех служилых людей, сказав им о том указ великих государей, и город Албазин разорить, и вал раскопать без остатку, и всякие воинские припасы (пушки, и зелье, и свинец, и мелкое ружье, и гранатную пушку, и гранатные ядра), и хлебные всякие припасы, и печать албазинскую взяв с собою, и служилых людей з женами и з детьми и со всеми их животы вывесть в Нерчинской. А строение деревянное, которое есть в Албазине, велеть зжечь, чтоб никакова прибежища не осталось... И разоря Албазин, со всеми воинскими припасы и хлебными запасы в Нерчинск вытти нынешним водяным путем[17]».
Разрушали свою крепость защитники Албазина почти месяц. Сжигали, раскапывали и ломали свою заступницу и оборонительницу под бдительным присмотром возвращавшегося маньчжурского посольства. Говорят, китайцы даже одарили на прощание своего грозного противника подарками. 8 октября 1689 года Бейтон сообщил начальству, что Албазин разрушен, и на бусах (больших лодках) с остатками гарнизона ушел водой в Нерчинск.
Так пал, непокоренным, третий Албазин. Четвертому, видать, и впрямь «не быти» - нет нынче в России города с таким именем.
Что дальше? Дальше было мало интересного. Это в книжках герою положено оставаться героем всегда, и совершать, и совершать подвиги всю свою жизнь. А в жизни случается иначе.
Никакой награды за Албазин Афанасий Иванович, похоже, так и не получил, уехал с полком Головина в Москву, однако там опять не прижился.
Служил в Иркутске все в той же должности казачьего головы, потом приказчиком в Верхоленском остроге, оттуда перебрался в Забайкалье, в Удинский острог. Как сейчас бы сказали, «мотался по гарнизонам», тянул службу... В общем, вел обычную жизнь сибирского чиновника средней руки, даже взятки, возможно, брал - пару раз его имя всплывает при разборе каких-то мутноватых дел. Незадолго до смерти выслужил, наконец-то, новый чин - его произвели в дворяне московского списка. Со своей ненаглядной вырастил и поднял четверых сыновей - Андрея, Ивана, Федора и Якова. Кстати, через Ивана Афанасий Иванович породнился с бывшим украинским гетманом Демьяном Многогрешным. Опальный глава малороссов был сослан в Забайкалье, поучаствовал, кстати, немного и в нашей истории, а позже стали они с Бейтоном сватами, поженив детей.
Дети бейтоновские тоже служили, Андрей и Яков достигли, как и отец, чина московского дворянина, двое других, Иван и Федор, остались сибирскими дворянами (по иркутскому списку). От них и пошли русские люди с нерусской фамилией Бейтон.
А основатель фамилии... В иркутской «Книге именной денежной расходной служилым людям» мы на странице 28 находим в графе «выдано по 20 руб.»: «Нежинский протопоп Симеон Адамов в 195 г. умре. Казачий голова Афанасий Бейтон в 209 г. умре».[18]7209 год - это самый рубеж семнадцатого и восемнадцатого столетий - 1701-1702 года.
Вот, собственно, и вся история. Сейчас ее уже мало кто помнит, впрочем, она вообще быстро забылась - русские не любят вспоминать о своих поражениях. Еще Пушкину, когда он собирал материалы для так и не написанной «Истории Петра», для ее описания хватило одной строчки: «Россия была в миру со всеми державами, кроме Китая, с которым были неважные ссоры за город Албазин при реке Амуре[19]». Вот так вот - «неважные ссоры».
Почти ничего не осталось и от наших героев. В Амурской области есть деревня Бейтоновка - вот и вся память, что выделили Афанасию Ивановичу благодарные потомки. Впрочем, Алексею Ларионовичу не досталось и этого.
А может, и впрямь незачем? Как ни крути, а с Амура мы тогда ушли, Албазин срыли, а что непокоренным он остался - ну так что с того? Потешить самолюбие, не более.
Но все-таки. Говорят, что первое впечатление - самое сильное. И посудите сами: у России самая протяженная граница - с Китаем. У Китая - с Россией. Соседствуем мы уже четвертую сотню лет. Наше знакомство, как вы видели, началось не лучшим образом. Но, тем не менее, за все эти века мы ни разу не схватились между собой в масштабной войне. Да и локальные военные конфликты можно пересчитать по пальцам: Благовещенск, Пекин, КВЖД, Даманский - что еще?
Не воевали. Даже после того, как стараниями Муравьева-Амурского, буйного, но умного потомка рязанского сына боярского Ивана Муравья, Нерчинский договор был пересмотрен, и Россия вернулась на Амур - не воевали.
Я знаю, что этому множество причин, но все-таки... После Нерчинского договора китайские сановники преподнесли императору донесение, в котором есть следующие слова: «Русские по своему характеру чрезвычайно свирепы, и их очень трудно подчинить[20]».
Если это первое впечатление хоть в какой-то, хоть в малой степени повлияло на дальнейшую политику Китая - не зря и Бейтон, и Толбузин, и их так и оставшиеся безымянными бойцы пили одну на всех «кровавую чашу».