Герои зоны. Пенталогия
Шрифт:
Закопайте в землю луки…»
– Заткнись! Хватит! – В припадке бессильной ярости Вождь потерял самообладание и, вывернув резко руль, едва не сшиб с «зебры» пешеходного перехода молодую парочку, в обнимку переходившую дорогу. «Мустанг» резвым жеребцом перепрыгнул через бордюр и ободрал краску с крыла о столб светофора. Вождь утопил педаль газа, вернулся с тротуара на проезжую часть и рванул на красный. Плевать. Все равно машина испорчена…
Там, у пропускника Полигона, Вождь превзошел самого себя в искусстве войны.
Привезенные вместе с матерью духи ирокезов и родовиды здешних мест, доставшиеся Вождю от отца, были с ним в том бою, направляли его, дергали руками, заставляли послушное тренированное тело уворачиваться от пуль и хранили его тачку от фатальных повреждений. Они говорили с ним на языках предков, отдавали приказы, умоляли уничтожить кровника и обещали, что никто и ничто не сможет остановить Вождя.
Они ошиблись.
Они отступили, не сумев прорвать заслон Полигона.
Там, у разверстых ворот, Вождь почуял несокрушимую мощь огромного нечто, которое не было ни живым, ни мертвым, а просто было. Стена и прочее – жалкая попытка удержать Полигон, ограничить его. У муравья оказалось бы больше шансов на победу, брось он вызов человеку, чем у всех людей Земли вместе взятых – обуздать ту страшную силу. Она лишь зачем-то – пути Полигона неисповедимы? – позволила обитателям планеты самонадеянно решить, что они справились с ней с помощью нагромождения строительных материалов и огнестрельного оружия.
И то огромное нечто не пустило Вождя к себе и забрало его кровника, потому что жаждало появления Макса Края в своих пределах, хотело его сильнее, чем девственник мечтает оказаться в объятьях красотки с разворота журнала. Оно не желало ни с кем – тем более с человечишкой – делиться своей добычей!..
Тяжело дыша, чувствуя, как холодный пот течет по спине, Вождь свернул к обочине и заглушил мотор. Накатил страх, панический ужас.
Вождь никогда в жизни еще так не боялся.
Перед глазами всплыла картинка: он стреляет сразу из двух автоматов в неповоротливый армейский джип, до которого рукой подать. Грохот, сыплются горячие гильзы, но пули не долетают до джипа, они зависают в воздухе, будто так и надо, секунду, вторую, а потом джип, который уже успел проехать с полсотни метров по ту сторону ворот, вдруг исчезает. Был, ехал-спешил – и нет его. И тотчас пули будто вспомнили, что, вылетев из ствола, они должны продолжать движение – и умчались в пустоту, которая только что была куском металла и стекла на простреленных колесах. А в следующий миг Вождя швыряет за руль «мустанга», и машина рвет с места, и мчит прочь, и духи предков причитают вразнобой…
Вождю удалось их заткнуть только с помощью дыма. Но тогда вместо них в его голове заговорила мать…
И вот опять она затянула свою проклятую песню!
Неожиданно мать перебил голос Марго, впервые посетивший Вождя:
«Сразу попросил три бутылки перцовки. Сказал, чтобы перелить во фляги для дальнего похода. Я открыла бутылки и добавила в настойку того же яда, что и в мясо, только концентрированного. Выпьет хоть глоток – сразу сыграет в ящик».
Вождь ударил кулаком по рулю и радостно расхохотался. Точно! И как он забыл?! Яд, вот что взял с собой кровник Край на Полигон. Так пусть же Макса Края замучает жажда, и он побыстрее утолит ее!
Та Марго, которая жила теперь лишь как звук в черепе Вождя, засомневалась, едва не испортив впечатление от своей вести:
«Радость моя, я хотела отравить его… Сталкер умер бы… Но он… Он чувствует!»
Все, хватит. Вождь больше не будет слушать чужие голоса. Глупые женщины, что с них взять? Пусть говорят себе, пусть мелят языками, раз им так хочется, а он будет действовать. Если случится чудо, и Край выберется с Полигона живым, Вождь будет ждать его.
И тогда он вырежет кровнику сердце любимым ножом.
* * *
На ходу, не забывая внимательно смотреть себе под ноги, я снял со спины вещмешок, открыл. Коснулся пальцами любимой машинки Патрика, которую взял с собой. Это было глупо, это хоть и незначительный, но все-таки лишний вес, ненужная вещь, которая ну никак тут, на просторах Полигона, не пригодится. Но я не мог оставить игрушку дома! Просто не мог. Это же вещь моего сына!..
– Куда мы дальше двигаемся и что делаем, вы мне потом расскажете. А сейчас важно найти укрытие до наступления темноты. – Что-то я разволновался из-за игрушки, и чуть осип. Прокашлявшись, я достал из вещмешка флягу с перцовкой, одну из двух у меня сохранившихся. – А то тут по ночам такие твари шастают…
– Какие? – спросил Турок у меня за спиной с таким напряжением в голосе, будто он только обрадуется встрече с тварями всех мастей, размеров и лучше бы грозного вида.
– Ursus arctos, дружище. – Под ногами то и дело хлюпало. Мы шли к лесу, который был совсем рядом. Топали по заливному лугу, с которого еще не до конца сошла вода, или же по пересыхающему болоту. – Всего лишь навсего ursus arctos.
– Чего? – Турок, как и все мы, натянул на голову капюшон, из-за чего, возможно, не очень хорошо слышал.
– Того, Турок, того. Тебе надо чаще по ящику смотреть научно-популярные передачи. – Я неспроста помянул урсуса к ночи. Посторонившись чуть, показал на обнаруженные следы: очень широкие и глубокие, пятипалые, отлично различимые даже в полумраке. – Видишь, Турок?
Чудо-следопыт кивнул и высказался по поводу моей находки:
– Медведь тут прошел. И громадный, судя по длине отпечатков пальцев. Таких громадных не бывает. Мутант.
– Угу. – Двигаясь дальше, я отвинтил крышку фляги. И завинтил обратно. Потому что вспомнил передачку про косолапых и почувствовал себя обязанным донести до моих спутников увиденное на голубом экране. – Братишки, а ведь у нормальных медведей как раз сейчас гон! Уверен, представители местного вида тоже спариваются не зимой. Я по телеку видел… Короче говоря, чтобы завоевать расположение прелестницы, самцы сражаются, иногда – с летальным исходом.
– Ну и отлично. Пусть убивают друг дружку, а не нас, – послышалось из-за спины Турка. – Максим, а вы все-таки не ответили на мой вопрос. А мой петушиный гребень, к сожалению, так ничего и не раскинул.
Я едва не оскользнулся на мшистом бугорке. Надо же, на «вы» ко мне, зауважал, типа, гребенчатый, который взвалил на себя оба оставшихся у нас баллона, отказавшись даже от помощи чудо-следопытов, и теперь вот тащит. Такое дело стоит отметить, за это надо выпить! Я вновь отвинтил крышку фляги и уже поднес горлышко к губам, когда решил, что Панку надо бы ответить, поощрить как бы, заслужил ведь.
– Погони за нами не будет. Понял? Повезло нам очень. Вроде бы.
– Нет, не понял.
Я покачал головой. С какими интеллектуалами приходится иметь дело, а?!
– Ты, Край, спустись с небес на землю и нормально объясни, – высказал недовольство Орфей, замыкающий нашу скромную колонну. А он-то вроде ни хрена не дурак. Да уж, если бородач не сообразил, с каким явлением мы тут поимели дело, то остальным и подавно невдомек.
У-у, как же приятно пахнет перцовка!.. С сожалением я завинтил крышку фляги. Люблю, знаете ли, напитком наслаждаться. Не хочу впопыхах.