Герои зоны. Пенталогия
Шрифт:
Тварь походя отмахнулась от репортера. Точно тряпичную куклу его отшвырнуло с прохода – пролетев с десяток метров, тело врезалось в стену и упало без признаков жизни.
Палачи вмиг прекратили попытки выпроводить медийщиков. Те сами уже сообразили, что пора бы и честь знать, а потому одновременно ринулись из помещения, мешая друг другу, толкаясь и ругаясь на десятках языков. Да и мужчинам в сером уже было не до них. Палачи дружно навели стволы на чуждую нашему миру тварь. Это они хорошо сделали. А вот то, что оставили меня и байкера в шубе без
Пригнувшись, чтобы не попасть под грядущий залп, мы с разбегу врезались в толпу отступающих журналистов.
– Pare! [16]Задержите киллеров! – чернявый наконец определился с целью. – Блокировать salida [17]! Не должны уйти!
Заур взглядом попрощался со мной и сделал то, чего ему ни один палач не простит никогда, – навел оружие на коллегу.
– Мигель, убери ствол. – Затем, повернувшись к остальным законникам, он рявкнул: – Не трогать, пусть уходят! Или башку Мигелю продырявлю!
О том, что очкарик отлично стреляет, знали все тут – даже путник. Если уж Заур пообещал всадить пулю в черепушку, то именно туда и всадит, а не в горло или в грудь.
Палачи замешкались. Вроде бы следовало перехватить беглецов, но и обезвредить монстра надо. Тот, кстати, не стоял на месте, ожидая, пока сапиенсы определятся. А еще – святое дело! – не помешает наказать ренегата, поправшего неписаные законы профессии. Да и Мигелю угрожает смертельная опасность…
Доля секунды, еще одна.
Монстр все ближе.
Движения его увереннее. Трансформация близка к завершению, пластины на животе покрылись толстым слоем студнеобразной слизи. Кто знает, на что разведчикметаморф способен в своем истинном обличье, без примесей человеческих генов?..
– Мадам, разрешите! Прости, дружище! – Воспользовавшись замешательством палачей, Гордей и я проталкивались к выходу. Одного журналюгу боднуть плечом, второго ударить в лодыжку, чтобы не тормозил, третьему – вздумал возмущаться! – врезать лбом в усатое лицо. – Ради святых моторов, господа! Не толпитесь!
Мы достаточно уже вклинились в толпу, чтобы палачи не рискнули по нам стрелять изза опасения зацепить гражданских. До выхода оставалось метра два, когда сзади все же загрохотало. Не знаю, как Рыбачка, но я не рухнул на пол только потому, что со всех сторон меня держали локти, спины и животы.
К счастью, стволы законников долбили не по толпе, но в путника.
Слишком поздно.
Тело его покрылось защитными роговыми пластинами и слизью – пули отскакивали от бронеплит либо вязли. Метаморф подмял под себя одного палача, когтями рассек надвое того бедолагу, которого я брал в заложники, еще один законник упал с распоротым брюхом… Я отвернулся. Надо поскорее выбраться отсюда, избавиться от наручников – и тогда путник мне за все ответит! Максимка Краевой сделает из него здоровенную зеленую курицугриль.
– Стоять! – прорвалось сквозь грохот выстрелов. – Pare!
Вот ведь прилипчивый латинос. Никак не отвяжется.
Рыбачка и я – парочка гламурных подонков – одновременно вывалились в просторный холл.
Теперь осмотреться.
Здоровенные вазоны с пальмами – отличное прикрытие, изза них можно вести огонь. Кожаные диванчики тоже сгодятся не только для отдыха. Две мраморные лестницы вниз и две наверх. По лестницам, держась за перила, спешили перепуганные люди. В основном – стремились вниз, но были и такие, кому нравится сверху. Светло. Потому что стены из алюминиевых перегородок и толстого стекла.
Сейчас и мы по лестнице… Я повернулся к Рыбачке, чтобы скомандовать спуск, и увидел, как лицо его исказилось, мышцы на нем напряглись, вздулись – гримаса получилась еще та.
В глазах у меня потемнело.
Боль была такая, будто из меня вынули все кости и заменили их раскаленными арматурными прутами, кровь слили, а вместо нее закачали кислоту.
Пришел в себя я уже на полу. Стоя на коленях, пытался унять дрожь, охватившую тело.
– Это наручники… Током. Тебя и меня… – Рыбачку тоже колбасило повзрослому.
Хайтек, чтоб его! «Браслеты» запрограммированы останавливать задержанного разрядом, если тот непозволительно удалится от палача, их надевшего.
Крики ужаса и грохот выстрелов слились в какофонию.
Разведчикметаморф не стал наклоняться, чтобы протиснуться в дверной проем. Зал для прессконференций он покинул с гордо поднятой головой – двинул напролом, вынеся кусок стены, обрушив ее и тем самым подняв облако пыли. Ах, если бы путника вырубило куском гипсокартона, удачно свалившимся на темечко! Увы, развеяв мои надежды, зеленая туша – сплошь костяные наросты в слизи – покинула клубы взвеси. Щелкнув клювом, монстр обратил на нас взор припорошенных фасеточных глаз.
Не сговариваясь, Гордей и я вскочили. И даже успели сделать пару шагов, прежде чем новый разряд свалил нас с ног.
Вдох, выдох, опять вдох. Воздух не желал задерживаться в легких.
– Давай, Край!
– Дружище!..
Поднялись плечом к плечу, иначе не получалось. Пошатываясь, сделали шаг, еще… И опять разряд.
Мой мозг небось расплавился, из ушей повалил дым. У Рыбачки вон из носа потекло. Красное…
Метаморф пер за нами, точно танк, обвешанный блоками противокумулятивной защиты. Не обращая внимания на молотящие по спине и бокам пули, он сшибал вазоны и переворачивал кожаные диваны.
Но самое главное – с каждой секундой расстояние между нами сокращалось.
– Дружище!..
– Край, я больше…
– Надо, Рыбачка, надо!
Не вставая с коленей, руки за спиной, мы, как могли, двинули прочь от преследователя. Нас то и дело корчило от разрядов. Чертовы наручники! Гореть в аду тому, кто их изобрел. Я боялся упасть лицом вперед. Если упаду, уже не встану. Не смогу.
Мы обречены. От путника не уйти. Но это еще не повод сдаваться.
И потому мы умудрились чуть ли не ползком пересечь вестибюль.