Герои. Другая реальность (сборник)
Шрифт:
Пока – созревало, наливалось страхом, кровью, легендами и чумными бубонами.
Хрипло пели охотничьи рога, заходились лаем псы, звенел вереск на пустошах Шотландии. Лоуленд ждал смерти захватчика, сурового Кнута, короля датского.
– Чуть-чуть ему осталось, – шептали друг другу туманными холодными ночами могучие вязы, ну годик... Что такое год – для Шотландии? Потерпит его королевство Альба? Потерпит. И король Малькольм пока ещё совсем молод. Есть надежда у Лоуленда, есть...
– Есть-есть... – тявкали под кустарником бурые от глины и грязи лисы.
– Е-э-э-эсть – выли поджарые волки.
– Ес-с-с-т-т-ть – проносились над пыльной дорогой, едва не задевая её крыльями, бесшумные совы.
Поля и леса полны были жизни и тления, всего в свой черёд. Стоял сентябрь. Сизый туман, переставший уже напоминать прозрачную летнюю дымку, всё чаще повисал над озёрами и пустошами.
Трубили, трубили, трубили осатаневшие рога; били не в такт барабаны. Войны раздирали север Европы, точно летучие паразиты тело огромного дракона. Дракон огрызался, изрыгая пламень, и горели деревни.
В это смутное время в одной деревеньке произошли события на первый взгляд незначительные. События эти, однако, будут играть важную роль в нашей истории.
...Дередере проснулась от визгливого голоса соседок под окошком.
– А я говорю: вон её нужно гнать из деревни, пока беды не наделала!
– Вчера глянула на меня, фыркнула по-кошачьи, – тут же я споткнулась, молоко расплескала, ногу чуть не сломала... Ведьма она, ведьма! А ещё летом видела я её в полях, сидела, пыль из чулок вытряхивала и по ветру пускала, потом правый чулок обычно натянула, а левый – наизнанку, ещё и перекрутила. Через день град был! Вы меня знаете, я попусту болтать не люблю. Вот, молчала почти три месяца, думала, а вдруг – случайность, показалось. Теперь вижу: ничего не показалось, – колдует она!!
«Хоть бы ей камень на голову свалился, или вправду ногу бы сломала. Визжит с утра, точно свинья», – с раздражением подумала Дередере. А вслух прокричала:
– Доброе утро, соседи! Какие ещё пакости обо мне вы расскажете сегодня?
Только сейчас она высунулась из окна, бледная и растрёпанная.
– Значит так... Если я ведьма, то сегодня ты, Элс, сломаешь ногу, правую. А завтра целый день будет лить дождь. Поскольку ни того, ни другого не произойдёт, ты, может, убедишься, наконец, что я не колдунья, и оставишь меня в покое, – Дередере упрямо тряхнула медными кудрями.
Элс попятилась:
– Дьяволица! Чертовка...
Продолжая отступать, она споткнулась на валявшийся у обочины камень, и осела на землю.
– Ой-й-й, нога! – тут же завизжала Элс, – нога-а-а-а... И как раз правая! Будь ты проклята, ведьма!!
С вечера небо затянули тяжёлые тучи, а сельчане поглядывали недобро и перешёптывались; заговаривать с Дередере соседи избегали. Некоторые, завидев её, даже скрещивали пальцы в попытке отогнать нечисть.
Дередере обхватила руками тощие коленки. Угораздил же её чёрт нести всякую чушь с утра! Теперь вот Элс ногу сломала, и дождь завтра будет почти наверняка. Стало быть, вполне можно обвинить её в колдовстве, сама ведь ляпнула: если я ведьма...
– Ну? Будем дожидаться ливня? – прозвучал голос рядом.
Старая Кэт вошла без стука, и остановилась перед Дередере, пристально глядя на нее круглыми черными глазами.
– Вообще-то в деревне от толковой ведьмы больше пользы, чем вреда.
– И совсем я не ведьма!
– Конечно, – насмешливо покачала головой старуха. И добавила:
– Только дождь непременно пойдет... В общем, я тебе хотела сказать: живи. Только, конечно, придётся помогать, раз уж ты колдунья. За урожаями присматривать, скотину иногда подлечить, лихорадку в село не допустить.
– Но я... не умею, – растерялась Дередере.
– А вот это уж твоя ведьмовская забота – научиться.
...Едва стемнело за околицу выскользнула одинокая фигурка в драном плаще.
– Хотят, чтоб я ведьмой была – ладно! – бормотала Дередере, – но кое-кому не поздоровиться, это я вам могу заранее обещать.
Тиха была вересковая пустошь через два часа после полуночи. С неба сеял мелкий прохладный дождь. Высокая фигура, закутанная в плащ, прохаживалась взад вперёд по иллюзорной границе пустоши. Где-то недалеко ударили в бубен и визгливо захохотали. Заорали, будто откликнувшись, в ближней речушке жабы.
Хрустнули под осторожными шагами ветки.
Человек в плаще резко обернулся и поднял факел:
– Кто?
– Матушка Дередере, – отозвался звонкий молодой голос.
– Матушка? – насмешливо просипел страж, – а достойна ли ты себя матушкой называть?
Он издал странный горловой звук, похожий на кваканье болотной жабы и добавил:
– Ты пока ещё – девица. Почти человек, – он презрительно сплюнул, – Жди!
Он обернулся, лихо свистнул в два пальца, и проорал что было мочи:
– Девица Дередере! Неофитка.
– Пусть проходит, – отозвались из глубины пустоши.
– Ступай! – мотнул факелом охранник.
– Ну-ну, кто у нас тут? – проскрипела старуха-горбунья, поднося к подслеповатым глазам изумруд, на манер римского императора Нерона.
– Я – Дередере, – девушка помялась секунду в нерешительности, потом сбросила плащ.
– Тепло тут у вас, у костра, – улыбнулась она.
Две гревшиеся у огня ведьмы глянули на неё неодобрительно. Горбатая Эшина фыркнула, как разозлённая кошка,
– Только этой деревенщины нам тут не хватало! Тоже мне, рыжекудрая Лилит.
– Я не Лилит, я Дередере, – пролепетала юная колдунья
– Ещё и невежда, – поджала узкие губы дама Гекстильда, – она отбросила в сторону бубен, и сделала вид, что полирует ногти ореховой пилочкой.
Через некоторое время старая колдунья подняла голову:
– Садись, раз уж заявилась.
– Хотя мы тебя не очень ждали. И не расстроимся, если ты вдруг провалишься в Преисподнюю, – добавила матушка Эшина.