Героический режим. Безбожие
Шрифт:
– Человек пятнадцать, - раздался за спиной сиплый голос пацана.
– Может, больше. Я вышел, когда их уводили. Меня брать не стали, я болел.
– Он тяжело закашлялся.
– Значит, люди, - протянул Игорь.
– И никого не убивали. И увели всех, кто способен тяжело работать.
– В рабство?
– Вряд ли. Детей же трогать не стали. И за каким хреном тогда грудничков тащить с собой?
– Логично, - кивнул я.
– И какие планы?
– У меня - курнуть и покемарить.
Я стиснул зубы. Что ж...
– Сержант.
– А?
– Выбери... блин... Отправь того, что быстрее бегает к конунгу. Пусть приведёт подкрепление. Взрослых надо вызволять.
– Не думаю, что конунг согласится, - покачал головой старик.
– На кой они ему хрен? Грабить их не грабили, так что можно забрать налоги...
– Отправь солдата к конунгу!
– рявкнул я. Кто-то из самых маленьких заплакал.
– Пусть расскажет, что здесь произошло! И пришлёт долбанное подкрепление! Человек двадцать, не меньше, понял?
– А ты чего тут раскомандовался?
– прошипел сержант, вскакивая с ящика, на котором сидел.
– Вообще-то...
Вскочив на ноги, я схватил его за нижнюю челюсть и дёрнул на себя.
– С того, сучий сын, что если ты этого не сделаешь, я тебе кишки наружу выпущу. Понял?!
Послышался топот. Я повернулся. Один из молодых драпал вверх по лестнице к люку, ведущему на первый этаж.
– Я за ним закрою, - пробормотал второй и рванул следом.
– Надо за ними закрыть, - после паузы сказал Игорь, поднимаясь.
– Ну и ссыкуны, а? Эх, повоюем...
Я отпустил сержанта. Он рухнул на свой ящик и трясущимися руками поднял выроненную краюху хлеба.
– Они вернутся?
– спросил один из мальчуганов, играющих с моей маской.
– Последний вернётся.
– А мои мама с папой?
Я стиснул зубы. Опомнившись, открыл рот, чтобы сказать, что они обязательно вернутся, но меня опередила Ласточка.
– Конечно, вернутся, - ласково сказала она, обнимая мальчишку.
– Они просто ненадолго оставили нас одних. Ты же всегда хотел подольше играть на улице с друзьями? Вот, твоя мечта исполнилась.
– Я хотел играть на улице, - насупился парень, - а мы только здесь и сидим.
– На улице дождь, - гаркнул я.
– К тому же, мы играем в партизан.
– В кого?
– В партизан. Давай-ка я расскажу тебе, кто это.
Когда мои истории про самоходные повозки, партизан и злых фашистов кончились, был уже поздний вечер. Никто из молодых не вернулся. Подкрепления не было тем более. Сержант, надувшись вина, дрых, Игорь забивал очередную трубку. И как в него лезет?
Я глотнул пива. Горло пересохло, но это поправимо. Ласточка выдала мне ужин - копчёный окорок и хлеб, на этот раз почти свежий. Доверяет? Впрочем, не так сильно, как мальчишка, сидящий на моих коленях. Пару часов назад он решил проверить, что с моим правым глазом и ткнул в него пальцем, который до этого так долго грыз. Видимо, колеблясь. Было, конечно, больно... но это же дети.
– А подкрепления нет, - сказал Игорь и хихикнул.
– И что мы будем делать?
Я на пару секунд задумался.
– Наверное, сержанта с утра отправим к конунгу. Пусть предупредит, что мы ушли. И попросит-таки людей. А мы... проверим неплательщиков. Чую сердцем, они здесь замешаны.
– Хорошо-о... аха-ха-ха-ха...
Я скривился. Ублюдок пугал детей. Впрочем, почти все сгрудились около меня, даже больной парень.
– А что ещё было с партизанами?
– спросил мальчуган, сидящий у меня на коленке.
– С партизанами? Они же выиграли войну, вспомни. Давай я расскажу тебе... Про беловолосого воина и колдуна, который истреблял чудовищ. У него была... возлюбленная, волшебница. И дочь... гм... красивая. Но до этого ещё долго. А началось всё с того, что он пришёл расколдовывать чудовище...
Я рассказывал, поглядывая на детей. Неписи они или нет, я хотел вернуть им родителей, сделать всё, что в моих силах.
Но я знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. В этой долбаной игре вообще никогда не будет ничего хорошего. Я слишком хорошо помнил ведьм, чьи тела покрывали грубые швы.
Глаз долбила тупая боль. Левый резало от дыма. Но это мелочи. Если умру я, вряд ли кто-то об этом пожалеет. Если... хоть что-то...
Я вырежу всех, кто виноват в этом. В первую очередь - разработчиков.
Глава 34. 22, 10
– Пусто, - угрюмо сказал я, разглядывая замшелую землянку.
– Пепел от костра ещё не успело размыть до конца, - откликнулся Игорь, разбрасывая носком сапога липкую серую грязь.
– Возможно, они ушли около недели назад. Чуть раньше, скорее всего.
– Примерно в то же время, как похитили взрослых в деревне, а?
– Угу.
Я раскрыл карту. Раньше она была у Игоря, но он отдал мне её. От него всё равно толку никакого - специя, суда по всему, вызывала жесточайшее похмелье. Да и хрен с ним. У меня чудовищно болел глаз, погода была отвратной - опять дождь - и об Игоре я уж точно собирался беспокоится в последнюю очередь. Если он отбросит копыта я просто сбегу.
После того, как вытащу родителей тех детей.
Из трёх точек, указывающих месторасположение неплательщиков, оставалось проверить одну, расположенную дальше всех. Судя по всему, она располагалась на холме, в трёх милях на юго-восток отсюда. Часа полтора-два ходьбы по мокрому лесу, не самое приятно времяпрепровождение. Но...
Я свернул пергамент.
– Двинули.
– Угу...
В этих местах почва была неровной. Время от времени мы натыкались на овраги, каменистые холмы, а то и вовсе огромные замшелые валуны, стоящие посреди деревьев вдали от любых возвышенностей. Нам навстречу текли небольшие речки, одну, делающую зубодробильную петлю, мы с трудом перешли вброд. Игоря сбило с ног плывущей корягой, и он порядочно искупался прежде, чем выбраться на берег. Наверное, раньше это были маленькие ручейки, но после таких дождей они распухли, неся свои грязные коричневые воды к морю.