Героический Режим. Злая Игра. Дилогия
Шрифт:
Это сработало. Отчасти.
Опалённый, как боров, в кузницу влетел второй наш воин. Раздался хруст, от которого зашевелились волосы на затылке. Нечто невидимое вмяло беднягу в пол и медленно — невероятно медленно — протащило около метра. Конечности воина выворачивались под невероятными углами в разные стороны, шлем сплюснулся. Об пол стесало плоть до самой кости. Запах свежей крови перебил даже смрад горящего мяса.
— Силой меня не перешибёшь, — сказал Гризли Репью. — Этими веточками — тоже.
— Я здесь не один.
— Да ну?
Кузнец, будто ему это ничего не стоило, сдёрнул меня за плащ левой рукой и зашвырнул в дальний конец кузницы.
От удара у меня перехватило дыхание. Маска куда-то потерялась, кажется, лопнули ремни на затылке. Тесак тоже неизвестно где. Я кое-как поднялся на четвереньки, отполз к стене и, опираясь на ящик с трупами, встал.
Репей кружил, стараясь не подпускать к себе Гризли. За окном ещё бушевали огонь со льдом.
Ничего не остаётся. Не хотел я светить этим оружием на людях. Да и боялся, что кузнеца будет недостаточно, чтобы утолить его жажду крови. Но деваться некуда.
Правую руку ожгло огнём. Рукоять удобно легла в ладонь. Я даже как будто почувствовал шершавость её кожи, хотя на руках были перчатки. В голове почти сразу прояснилось.
Даже не набрасывая Плащ, я повторил свой самоубийственный прыжок на спину Гризли. Кузнец попытался меня сбросить, но в этот раз я умудрился вцепиться ему в шею крепко. Гризли сделал два шага назад, а потом упал, намереваясь придавить меня массой своего тела. Я еле вывернулся, мы покатились по полу.
Уж накатался я по всяким поверхностям в обнимку со всякими гадами достаточно. Когда кузнец очутился на животе, я вскочил ему на спину. Я ударил своим клинком кузнеца в шею, а после привычным движением вскрыл ему глотку, уверенный в том, что дело окончено. Но тот и не думал умирать. Его локоть воткнулся мне в солнечное сплетение, я упал на задницу и согнулся, стараясь вдохнуть. По моему затылку потекло что-то горячее. Подняв глаза, я увидел, что кузнец застыл надо мной, поднимая свой молот для удара. Я завалился назад и юркнул в бок, молот проломил пол...
Кузнец замер в согнутой позе, поливая пол кровью, обильно фонтанирующей из его вскрытой глотки. Из спины Гризли торчал кусок льда. Простояв так некоторое время, кузнец свалился набок и замер. Из кармана на его фартуке выпал кусок камня и покатился по полу. Кузнец что-то пробулькал, глядя исключительно на камень, его рука, отпустив молот, потянулась к нему, но замерла на половине пути.
Меч Тени не сработал. Или, вернее, сработал как-то слишком медленно. После удара я чувствовал, как он принялся пить жизнь кузнеца, но тот, видимо, каким-то образом сопротивлялся ему. Впрочем, обычным тесаком я его даже поцарапать не смог. Меч Тени исчез, и я поднял свой простой клинок, который очень кстати подвернулся под руку.
— Действительно, Хранитель Осколка, — протянул Репей, поднимая камень. — А мы-то уж думали, что ни одного больше не найдём.
— А сколько у вас? — спросил я, утирая кровь с лица.
— Шесть осталось, остальные куда-то исчезли.
— Мы все свои потеряли...
— ... каким-то неведомым образом, — кивнул ассасин. — В общем-то, со всеми так. Из-за них мы с Песцами и... Ну да ладно.
В кузницу ввалилась опалённая и помятая пати.
— Долго вы, — проворчал Репей. Он уже крутился около меча, который ковал кузнец, но не прикасался к нему. — Жжётся, блин!
Обозлённый Якудза подошёл к мечу и ухватился за недоделанную рукоять. И тут же, завизжав, как девчонка отдёрнул руку. Даже сквозь перчатку были видно, как опухает его рука.
— Оставим здесь, — предложил я. — Не для нас это ковалось.
— Что-то не хочется мне такую вещь здесь оставлять, — сказал Репей.
— Мне тоже. Но деваться некуда. Доковать её некому. И кузницу лучше сжечь, пусть покопаются в пепле.
— Отличный план. Собираем всё с трупов, поджигаем кузницу и валим, пока на огонёк никто не заглянул.
Война III
Репей сказал, что мы успели уйти из-под самого носа людей конунга. Причём, по его словам отряд состоял как минимум из двадцати человек. К схватке мы явно не были готовы: у Анархиста болела рука, Вертел еле шагал, его рана сильно нагноилась (ой, не простые у Репья были дротики), маги выбились из сил, пробивая огненный щит. Единственным человеком более или менее готовым к бою был я. А от меня в прямом столкновении проку немного. Я уж не говорю о как минимум трёхкратном численном преимуществе врага.
Мы долго петляли, пока не добрались до убежища. В воду полезли, как были — в одежде, с оружием. Вертела, находящегося в полубессознательном состоянии, тащили на вытянутых руках.
В пещерах нас уже ждали остальные. И досталось им куда крепче, чем нам.
Пять трупов, четверо тяжелораненых, остальные пятеро более или менее держались, но и им досталось крепко.
Как я и боялся, они попали на смену караулов. Первый они почти вырезали, потеряв одного человека, но тут подошли свежие противники, а через несколько минут и подкрепление с ближайшей заставы. Сталкер злобно матерился, уверенный в том, что их засекли и устроили ловушку. Скорее всего, именно так и было. Но ребята справились. Они убили пять ведьм и полтора десятка карлов — почти всех, кто участвовал в бою, удалось уйти только одной ведьме.
Репей с мрачной физиономией (самодовольного оскала как не бывало) выслушал рассказ Сталкера и на несколько минут задумался. После твёрдо сказал:
— Нужно уходить отсюда. Если вас засекли на подходе к караулу, то вполне могли проследить путь вашего отступления. Чёрт, если бы они рискнули и послали всех своих с заставы, то вполне вероятно, что мы бы сейчас сидели у костра и гадали, куда вы запропастились.
— А сколько у них на заставе человек? — спросил Сталкер.
— Обычно четырнадцать.
— То есть там осталось семь или восемь человек? Может, тогда перережем их всех и займём оборону до подхода наших?
— Не получится. На наш фейерверк (или на ваш, кто знает) собиралось явиться ещё как минимум двадцать гостей. Боюсь, как бы нас не прихватили на выходе отсюда.
— У вас есть ещё место, где спрятаться?
— Есть. Но оно не такое милое и уютное.
Я осмотрел мрачные каменные своды, освещённые дрожащим светом костров, и подумал о том, что не совсем хочу оказаться в менее уютном месте. Но деваться было некуда.