Героический Режим. Злая Игра. Дилогия
Шрифт:
— За что? За то, что убил моего сына и внучку? Они оба выбрали свою дорогу самостоятельно, они знали, что умрут, а ты лишь слепое орудие в этой игре богов. Нет, Судья, тебе придётся с этим жить.
— Почему ты назвала меня судьёй?
Старуха тяжело вздохнула. В её взгляде читалась злость.
— Узнаешь, если доживёшь. А теперь вали-ка отсюда, не отвлекай меня от раненых.
Я вернулся к нашим. Горько покачал головой на безмолвный вопрос "как она?". Мне всучили выпивку.
Якудза поднял бокал.
— Выпьем за живых!
Мы повторили тост.
Осень заканчивалась, значит, заканчивалась война. Дороги заметёт, море замёрзнет. Время для героев прошло, пришло время для мирных жителей. Время чинить дома, подсчитывать потери и надеяться, что весна станет временем для свадеб, а не для войны.
Не знаю, стали ли мы для этого мира своими. У нас есть ещё полгода покоя, чтобы узнать это. Знаю одно — мы стали героями. Жестокими, безжалостными, озлобленными. Наше милосердие — лишь отсрочка неминуемой смерти. Способ решения проблем — меч и смертоносная магия. Наша жизнь — смерть для других.
Именно таких героев заслуживает этот мир.
Часть вторая. Время для зла
Зима I
Широкой лопатой я чистил снег во внутреннем дворе замка. Кровавого льда уже почти не осталось, лишь несколько отколовшихся от мёрзлой земли кусочков портили девственно-чистую белизну снега. Закончив работу, я их засыпал.
Сунув в заново отстроенный амбар лопату, я направился к воротам. Часть ворот была заделана свежей древесиной, но закопчённые куски напоминали о недавнем сражении.
— Куда направился? — спросил меня стражник.
— Погулять, — пожал я плечами, — засиделся в замке.
Стражник понимающе ухмыльнулся. Прогуляться ходили многие — в замке не хватило бы женщин на всех соклановцев, а если учесть четыре десятка дружины Хорвила, и говорить нечего. До ближайшей деревни день пути, так что на прогулки обычно уходило четыре дня, эдакий своеобразный отпуск. В деревнях кроме местных жило ещё человек пятьдесят наших. Вместе с людьми Хорвила они патрулировали границу, и вообще поддерживали порядок: когда слухи о кончине старого конунга расползлись по округе, многие прячущиеся по лесам крестьяне начали возвращаться на насиженные места. Завелись и разбойники, но их быстро сократили в числе до такой степени, что про них уже неделю ничего не слышно.
Обычно у покидающих замок спрашивали письменное разрешение от Корума или кого-то из его приближённых, но меня стражник выпустил просто так. Я как-никак человек, "без которого весь диверсионный отряд погиб бы в первые минуты", "внёсший неоспоримый вклад в победу", "собственноручно убивший злодея". Или "лучшая крыса, которую когда-либо знал мир", если припомнить похвалы от Репья. Из-за этого мне пришлось покинуть старую пати — Якудза быстро намекнул, что ему такие крупные шишки в отряде не нужны, а уступать командирское звание он не собирается. Да и, честно говоря, я уже прижился в отряде Репья. Впрочем, мой уход все пережили безболезненно: Алексей нашёл девушку среди наших и почти всё тратил на неё, а у остальных было слишком много других дел.
Но я и не на четыре дня уходил, я планировал вернуться уже сегодня.
Выгоревший кусок земли, где проходила основная часть сражения, теперь покрывал снег — мы специально сваливали его туда, и за две недели его набралось достаточно. Остатки несгоревших костей мы захоронили в другом месте, дальше от ворот, не пытаясь разделить своих и чужих, но снежное "надгробие" напоминало о погибших. Кучу снега приходилось обходить, но никто не жаловался.
А вот место расправы над ведьмами и воинами Нервила мы сторонились. В первую очередь из-за страшной трупной вони — несгоревшие останки ведьм разлагались даже при отрицательной температуре. Во-вторых, рядом с могильником сразу становилось как-то не по себе. Именно из-за этого мы весь следующий день сооружали кострище для казнённых солдат, хотя до этого Хорвил собирался бросить тела вообще без погребения, в наказание. Новоиспечённый конунг ещё поговаривал, что если трупы встанут, он с удовольствием убьёт их ещё раз. Но тёмная магия, оставшаяся от ведьм, заставила его передумать. И я его в этом поддерживаю.
Все ходили в увольнительную в деревни, где клан базировался до штурма, я же экономил полдня как минимум. В деревнях меня никто не ждал, а вот у озера, оккупированного утопленниками, кое-кто был. Местные называли это озеро Озером Мертвяков, а мертвяки — Туманным. Или Вечным. Дело в том, что когда температура воздуха падала ниже нуля, и озеро по идее должно было замерзать, с поверхности воды поднимался тёплый туман, не дающий встать льду и даже "отапливающий" берег метров на пятнадцать. Не сказать, что там было тепло, так, градусов восемь-десять, но всё получше, чем морозиться.
До озера я добрался бегом за пару часов. Летом времени ушло бы меньше, но по снегу особо не разгонишься. Сороковой уровень стал для меня каким-то прорывом, я получил за него много статов (рост составил сорок процентов), и, думаю, косвенно это усилило все мои способности, не говоря уже о физической форме. К тому же, я получил новое чуть ли не лучшее из имеющегося снаряжение — лёгкую кольчугу из воронёной стали, великолепный плащ и два отличных ножа, один из которых висел на поясе, а второй был вставлен за голенище. Встреться мне по дороге какое-нибудь чудовище, я бы места мокрого от него не оставил. Даже без Меча Тени, который, напившись крови, как будто ушёл в спячку. Иногда я чувствовал, что с ним что-то происходит, но проверить не мог, иначе пришлось бы искать себе жертву, и не одну. Чем сильнее становится меч, тем больше ему потребуется жизней, чтобы насытиться, в этом я был уверен практически со стопроцентной уверенностью.
Когда лес закончился, мне открылась будто заполненная туманом котловина. После мороза от влажного прохладного воздуха становилось немного не по себе, но только на пару секунд. Я сбросил плащ и направился к шалашу, который построил в прошлое своё посещение. Топлюши там не оказалось, так что мне с четверть часа пришлось отмахиваться от покойной любовницы Нервила.
— Вы обещали принести нам его труп, — тупо бормотала она, расхаживая по кромке воды. — Вот я бы поиздевалась над ним... он бы пожалел за то, что нам пришлось с собой сделать...
— И тебе бы пришлось видеть его рожу каждый день, — раздражённо сказал я, но это не подействовало, как и другие объяснения. Я рассказал покойнице и то, что разумом конунга завладели ведьмы, и то, что он сошёл с ума, и плевать ему было на все мучения, какие бы она не выдумала. Без толку. Аму просто хотела выцарапать покойному любовнику глаза, и я не виню её в этом.
Появившись, Топлюша отогнала Аму. Она пользовалась среди утопленников уважением, не знаю почему. Да и не моё это дело.