Героический Режим. Злая Игра. Дилогия
Шрифт:
Кланы разбрелись по свету и зажили тихо, как мы. Но старые легенды не забываются... и старые боги иногда возвращаются. Говорили, что Корд наконец-то окончательно победил Гаспа, но я не слишком-то верил это россказням. И, как я и думал, Гасп объявился лет через тридцать. Не буду гордиться, но честь встретить его во всеоружии досталась именно мне.
Я помню его как сейчас. Сумасшедший старик на носилках, сшитых из человеческой кожи. Настоящая развалина с выпотрошенными и гноящимися внутренностями. Его живот стягивали верёвки, но какое-то проклятье заставляло верёвки распадаться
Но, к сожалению, он нашёл выход. Плоть хранителей осколков и потомков Корда могла заживить его собственную. На время, но этого времени было достаточно, чтобы он мог что-нибудь предпринять. В то время я отдал приказ всем кланам попрятаться, кроме мужчин, конечно, которые хотели принять бой. И мы действительно очень хорошо спрятались. Лишь несколько героев собрали армию и начали войну против культа Мёртвого бога... Но для меня она кончилась довольно быстро.
Тут уже история короткая: меня загнали в ловушку и убили. Ноги отрубили, чтобы пришить одну из них Гаспу, а тело бросили в озеро. Хорошо, что я успел отдать свой осколок моему троюродному племяннику и хорошему другу... которого звали... звали... Снорри, вот как его звали! Ха-ха, что-то ещё осталось в этой голове! — Бревно довольный собой постучал себя пальцем по виску. — Что было дальше, мне неизвестно — слишком мало новостей доходит до озёрного дна. Про одного из своих потомков я, конечно, слышал... но, честно говоря, до людей мне теперь дела нет, предпочитаю питаться рыбой.
Я какое-то время обмозговывал полученную мной информацию. Многие осколки в таком случае должны были затеряться... А Гасп непосредственно — я бы сказал даже кровно — связан с Кордом. Иначе его плоть не признала бы плоть потомков нового бога. Я просил об этом у Бревна.
— Обломки никогда не теряются, — назидательно произнёс утопленник, — просто новые хранители берегут тайну лучше зеницы ока. Возможно, кто-то собрал несколько. Возможно, таких людей — если их можно называть людьми — несколько. Но потерять осколок невозможно.
Что до Корда... Когда-то он был зверем, свободным зверем, что бродит по лесам в поисках самки и добычи. Добычу в лесу найти несложно, тем более сильному и мудрому зверю. Но всего лишь зверю, да ещё и последнему в своём роду, потому с самой у зверя были некоторые затруднения. Не знаю, что это был за зверь. Странное, магическое существо. Не знаю, почему оно было последним, и как вымерло его племя, но легенды говорят об этом как о факте. Гасп, ещё будучи человеком, сразился со зверем и победил. Но убивать не стал, пожалев последнего представителя своего вида. Он заключил раненого зверя в цельный горный хрусталь и оставил в нём, как он думал, на веки.
Но один из друзей Гаспа, великий воин и герой, был тяжело ранен в бою. Гасп в то время уже обладал способностью Творить, и он, не найдя другого выхода, сделал из своего друга и последнего в роду зверя одно существо. Как он сделал это, меня не спрашивай, я не Творец. Гасп понадеялся, что полученное существо сохранит разум его друга, но... получился Корд, чистый лист, глупый, как младенец.
Дочь у Гаспа была единственная, и умерла она бездетной, это неоспоримый факт. Сам Гасп убил собственных братьев, чтобы забрать себе все силы природы. Так гласят легенды, и так говорил сам Корд. Теперь скажи мне, как они могут быть кровно связаны?
— Корд мог лгать, — сказал я.
Это моё предположение рассердило Бревно.
— Послушай, — недовольно проговорил утопленник, — ты бы помалкивал о тех вещах, о которых не знаешь.
— Но ведь были нестыковки с легендами и реальностью, — упрямо продолжил я. — Например, если Корд так любил Алу, зачем он сделал из её могилы Сердце Тьмы? Зачем собрал там кучу злого магического хлама?
— Да что ты мелешь! — взорвался Бревно. — Могила Алу находится в самом сердце материка, под главным храмом самого Корда! А Сердце Тьмы недалеко отсюда! Это все знают! Вот у неё спроси хотя бы, если не веришь мне.
— Это все знают, — подтвердила Топлюша.
Я промолчал. Об этом знают все, но не знала Рилай? Ох, сомневаюсь. Кажется, об этом придётся разговаривать со старухой, но той и след простыл на следующий же день после битвы.
Бревно тем временем принялся ворчать, что он устал, хочет есть и вообще молодёжь в его время так себя не вела, не беспокоила мёртвых и принимала их слова за чистую монету.
— Я тебя отнесу, — предложила Топлюша.
— Подожди, — попросил я. — Скажи хотя бы, кто такой Судья?
— Человек, который волей других людей назначен решать имущественные и прочие споры, — раздражённо ответил утопленник. — Убери меня с берега, родная, солнце сушит мне кожу. Только ты знаешь, как общаться со стариками. И не приводи ко мне этого... — остальные фразы заглушила вода. Всё-таки не нужно было с ним спорить.
Утопленники исчезли, а я остался на берегу подумать. Всё-такие кое-что не сходилось. Ведь ведьмы гонялись именно за детьми Нервила, то есть прямыми потомками бога. Конечно, они резали на "запчасти" всех подряд, но если бы так хорошо подходили любые дети, они не стали бы искать бастардов старого конунга.
Появилась Топлюша.
— Ну, узнал что-нибудь полезное?
— Да, спасибо. Пошли назад?
— Пошли.
— Одеваться не будешь?
Утопленница делано сконфузилась и, пробормотав, что совсем об этом забыла, натянула свои лохмотья.
Возвращались мы в полной тишине. Топлюша висела у меня на руке, видимо, довольная одной моей компанией, а я размышлял о богах. Всё-таки они больные ублюдки, что Властелины, что Гасп, что сам Корд. Но коль уж выбирать меньшее зло, то Корд смотрится предпочтительней.
— Ты опять сегодня уйдёшь? — спросила меня Топлюша, когда мы вернулись к шалашу.
— Да, у меня дела. — На утро Трясучка собирал всех приближённых, чтобы обсудить планы на будущее. Нервил убит, ведьмы уничтожены, замок в наших руках, но на западе и юге остались куда более опасные... пусть пока не противники, но соперники точно. Я имею в виду другие кланы игроков. А в том, что на материке должны заправлять целые кланы, никто не сомневался.
Топлюша расстроилась, но постаралась не подавать вида.