Героический Режим. Злая Игра. Дилогия
Шрифт:
— Ему нужно дать хотя бы шанс.
Он не поняла. Плевать. Главное, что я понял.
Резня III
— У-у-у-у-у...
Одержимые подняли вой. Их крики перестали быть беспорядочной какофонией, теперь они выли на одной ноте, как единое целое. Впрочем, они и стали единым целым. Там, за стенами, осталось лишь телесное воплощение страдания, когда-то бывшее сотнями людей.
— У-у-у-у-у...
Рядом завизжал стражник. Он упал на колени и, схватившись за голову, принялся стенать. Старейший одной оплеухой свалил его на землю. Стражник задёргался в агонии и умер, исходя пеной изо рта. Из его ушей текла кровь.
— У-у-у-у-у...
Корум расхохотался и сорвал со своего меча тряпку. По оплавленной стали побежали кроваво-красные искры. Вокруг берсеркера закружился ало-чёрный вихрь, растапливающий снег. Стоящий рядом с берсеркером Старейший отшатнулся от него, прикрывая своего младшего руками. Корум оскалил зубы, по его бороде потекла кровь — он откусил кончик своего языка. Ещё раз сухо хохотнув, он опустил забрало своего шлема и сгорбился, готовясь атаковать в полном одиночестве: даже соклановцы поспешили отойти от него подальше.
— У-у-у-у-у...
Лес зашевелился. В неверном свете пожара к стенам замка поплыло чёрное нечто. Стоило присмотреться, чтобы понять, что это единый вал одержимых. Они бежали вперёд, втаптывая в грязь останки погибших. У нескольких загорелась одежда, но они даже не обращали на это внимания — физическая боль была ничем по сравнению с тем, какие муки им причиняло присутствие того, что выползло из леса.
— У-у-у-у-у...
Вперёд толпы одержимых вывались последние двенадцать химер. Они бежали так, будто им на пятки наступал сам Гасп.
— У-у-у-у-у...
Оно вышло из леса. Бесформенное нечто, постоянно меняющее форму. Из шевелящейся плоти, исходящей чёрным гноем, то тут, то там вылезали головы с искажёнными мукой лицами. Тонкие человеческие руки и ноги беспорядочно вылезали из тела чудовища, от чего казалось, что оно не идёт, а катится по земле. Гниль, которую источало его тело, сливалась с грязью и плыла за своим хозяином огромным полем, стелящимся по земле. За чудовищем тянулась полоса абсолютно мёртвой земли, в которой белели кости — остальное поле гнили и смерти разлагало.
— Это Многоликий! — крикнул Старейший. — Многоликий! Третий после Гаспа в Культе!
— Колобок, Колобок, я тебя съем! — крикнул Репей и рассмеялся. В его глазах прыгали огоньки. Убийца ждал драки, и плевать ему было на всё остальное.
— У-у-у-у-у...
Когда вал одержимых приблизился к городу на триста метров, их крик перекрыл звук взрыва. Земля вздыбилась, полыхнул огонь. В разные стороны хлестнули потоки горячего воздуха, тащащие за собой грязь, кровь и ошмётки тел. По порядочно поредевшему строю противника ударили единым фронтом наши кастеры, маги из города и лучники.
На пятьдесят метров ближе то же самое случилось с химерами — клан не просто так метался по полю то нагоняя противника, то отступая.
Многоликий остановился в полукилометре от стен, видимо, раздумывая, что делать дальше.
— Вперёд! — взревел Корум и рванул в открывающиеся ворота. За ним никто не последовал.
— Вперёд! — рявкнул я через пару секунд.
Остатки наших контактников и городской конницы вылетели из открывающихся ворот.
Большая часть работы уже была сделана бомбами, стрелами и магией. Корум гонял истерзанную химеру, последнюю оставшуюся в живых. Мы занялись остатками одержимых. Жалкие группки всё ещё пытались бороться, но некоторые перегорели — я видел несколько раз, как израненные безумцы просто ложатся на землю и умирают, исходя мелкой дрожью.
Проблема в том, что даже этих жалких групп было ещё достаточно много. Один из одержимых показавшийся мне мёртвым (у него не было нижней половины тела) неожиданно схватил меня за сапоги, а второй без одной руки навалился на меня, стараясь сбить с ног. Клинок Тени запел, забирая их жизни, но я сбился с темпа и отстал от основной группы. В общем-то, плевать, я и один мог бы нормально повоевать, но тут Многоликий сделал свой ход.
Чёрная грязь под моими ногами вздыбилась, мгновенно становясь невероятно липкой и вязкой. Запах смерти чуть не свёл меня с ума, но Комок управился с ядом на "отлично". Грязь полилась за голенища моих сапог, но вреда она не причиняла.
"Ты не один из нас", — сказал в моей голове Безликий.
— Да-а, а как ты догадался?
"Что ты?".
— Я — Судья.
"Ты не можешь быть Судьёй, Судья вершит Суд при ярком белом свете, а твой удел — Тень".
— Тень говорит о присутствии Света, а не его отсутствии.
"Возможно. Но мне нет до этого дела. Если я не могу убить тебя магией...".
Многоликий двинулся вперёд. Поле Скверны вокруг него росло, поглощая всё больше и больше трупов. Конница, находящаяся ближе всего к чудовищу, рассыпалась на звенья и бросилась удирать, но тут поле резко скакнуло вперёд, и три коня упали. Раздался крик, но он продолжался недолго — Скверна разлагала плоть практически мгновенно.
Из поля выстрели три языка, свалившие ещё троих. А потом ускорился сам Многоликий. Он с бешенной скоростью скакнул вперёд, Скверна создала что-то вроде трёх кос, которые — одна за другой — прошила уже двух замешкавшихся наших. Первая разрубила их пополам, полностью проигнорировав доспехи, вторая превратила их тела в вонючую жижу, а третья слизнула эту жижу с костей.
— К стене! — рявкнул я. — Все уходите к стене!
Я рванул вперёд. Плащ раскручивал вокруг меня Тени, но это было лишь жалкое подобие того, что я мог бы сделать — до отката мощного плаща оставалось ещё несколько минут. Сколько — я не знаю, Комок лихорадочно крутился в моей руке, уверяя, что он делает всё, что может.
Впрочем и эта Тень меня спасла. Многоликий повторил фокус с лезвиями кос, но все три прошли в полуметре от меня. Я ответил залпом из арбалетов, но такое чудовище плевать на них хотело. Я отступил.
— Огонь... — едва слышно донеслось до меня.
Единственная в городе катапульта зашвырнула в Многоликого свой заряд. С сюрпризом от Старейшего. Это было тело Эрвира. Оно угодило прямо в Многоликого и взорвалось, истекая зеленоватой жижей. Туда, куда эта жижа попадала, плоть мгновенно начала разлагаться. Но Многоликий знал, как с этим бороться. Его разложившаяся плоть начала затягиваться новой. Щупальца скверны принялись хватать тела с поля и закидывать их прямо в рану, видимо, тем самым расходуя силу заклинания Старейшего на их разложение.