Героический Режим. Злая Игра. Дилогия
Шрифт:
Но пришёл Старейший и убил их всех. А потом сказал, чтобы все убивали чужаков. И мы начали их убивать. Я лично отрубила голову одной из девок. Её, конечно, перед этим изнасиловали и не так как меня, а грубее, гораздо, гораздо грубее.
Когда все чужаки были убиты или разбежались, мы успокоились. Я успокоилась, потому что понимала, что была отомщена, что все изнасилованные или убитые были отомщены. Когда пришли оккультисты, я приготовилась умереть. Знала, что проживу ещё несколько дней, а потом или сойду с ума или умру. Я даже нож приготовила на тот момент, когда
Но тут появился ты. Злой как будто человек, видно, что злой и жестокий. И что на нас тебе по большей части плевать. Но ты взялся помогать нам. Знаю, чтобы спасти своих. Но ты и не вспомнил про то, что мы убили так много ваших. — Губы служанки стянулись в кривую ухмылку. — Ты просто пошёл драться, прямо как какой-нибудь герой из легенд.
Старейший говорит, что всё в мире замкнуто в круг. Что если конфликт с чего-то начался, то этим он должен и закончится. Что если один бог пришёл на смену другому, то кончится это тем, что его место займёт следующий. Для нашего города всё началось с того, что меня трахнули чужаки. По крайней мере, для меня. И я хочу, чтобы этим всё и кончилось.
Служанка поднялась с тюфяка и распутала завязки своего платья, оголяя тяжёлую грудь. Она осторожно взяла мою раненую ладонь и сунула её себе за пазуху.
— Ты можешь отказаться.
Я тихо рассмеялся.
— Для меня много началось с того, что одна девушка, с которой я спал, погибла. Пусть в этот раз всё кончится сексом без смертей.
Впрочем, меня уже никто не слушал. Рука служанки уже забралась в мои штаны, второй рукой она задирала свои юбки. Я подтолкнул её к лежаку, но она повернулась ко мне спиной и согнулась, придерживая юбки. Я вошёл в неё, мои руки уже тискали её грудь. Служанка застонала только один раз, еле слышно и зло. Я кончил через минуту.
Я уселся на тюфяк, тяжело переводя дыхание. Моя любовница выпрямилась и занялась завязками своего платья.
— Награда будет ждать победителя, — сказала она. — А теперь уходи.
Я, так и не спросив её имени, ушёл. В общем зале меня ждала Тёмная Мать.
— Нужно поговорить, — сказала она, хватая меня за руку.
— Мы с тобой уже поговорили в овраге.
— Нет, мы должны поговорить ещё! Ты хочешь растоптать нашу любовь? Я понимаю, что ты мстишь...
— Я не мщу, — тихо и зло проговорил я. — Не было никакой любви, сейчас я это знаю точно. Но ради того, что было между нами, я не буду тебя убивать. Это всё, что я могу для тебя сделать.
— Подожди, — простонала магичка. — Ну, ты же ещё хочешь меня? Я готова всё стерпеть. Я могу сделать всё, что хочешь. Я...
— Ты просто хочешь быть женщиной главы клана, — прервал её я. — Ты и не думала ко мне возвращаться до тех пор, пока на меня не обратил внимание Корум. Ты говорила мне, что не потерпишь больше измен, а сейчас говоришь, что сделаешь и стерпишь всё.
Я угадал. Лицо Тёмной Матери исказилось, но она быстро взяла себя в руки.
—
— Ты достойна лишь жалости. Куда больше, чем та женщина, с которой я только что был.
— Я всё равно буду твоей, — прошипела магичка и, отшвырнув мой рукав, будто обожглась, ушла.
"Самки доставляют слишком много проблем, — сказал мне очнувшийся Комок. — А ещё они слишком сильно давят на твои эмоции. Я знаю, причина в твоих половых органах. Хочешь, я их отключу?".
"Я тебя сейчас отключу!".
"Не сможешь. Но я понял, что они тебе нужны, хотя зачем — для меня секрет.
Как твоя рука?".
Я несколько раз сжал правую руку в кулак.
"Лучше, чем была".
"Отлично. Тебе нужно быть готовым к битве, босс Культа скоро прибудет к стенам. Я пока уйду, чтобы проверить работоспособность твоего тела. И ещё я попробую настроить канал, по которому ты тянешь силу, чтобы твои способности можно было использовать чаще".
Комок "ушёл".
Я вышел на улицу. Шёл крупный пушистый снег, улицу уже покрывал толстый белый слой.
У таверны, тихо поскуливая, сидел щенок с ободранной рожей и перебитой передней левой лапой. Увидев меня, он с тихим писком подполз к моим сапогам и лизнул подмётку.
— Кто же тебя так? — пробормотал я, поднимая несчастную скотину.
Щенок с тем же жалким писком лизнул чёрную кожу моей перчатки и обмочил её.
— Ты не выживешь, — сказал я ему, как будто он меня понимал. — Возможно, никто в этом городе не выживет. Но ты умрёшь, даже если город устоит. Мне нужно прекратить твои мучения, понимаешь?
Псина пискнула и ещё раз лизнула перчатку. В её глазах читалась мольба.
Крохотное, избитое, одинокое, страдающее существо. И я. Для него — большой и всесильный. Последняя надежда на жизнь. В его голове нет таких мыслей, он просто страдает и хочет есть.
А я собираюсь его прихлопнуть. Походя. Убеждая себя в том, что это — милосердие.
Так зачем тогда вообще бороться? Зачем сейчас стараться защитить этот город? Ведь самое лучшее, что можно сделать для жителей Драконьего Клыка — это быстрая смерть. Мёртвым не страшны одержимые и оккультисты. Они не боятся голода и болезней. Они мертвы. И мёртвым уже не помочь.
Я здесь не за тем, чтобы быть милосердным. Пусть жизнь причиняет боль. Пусть так трудно за неё цепляться. Но если её не будет, не будет вообще ничего. Всё, что мы сделали, сделано впустую.
Кругом тысячи страдающих людей. Их насиловали. Их били. Их пытались убить. И они делали то же самое в ответ. Они такие же безжалостные убийцы, как и мы. Потому что и они, и мы — люди. А иногда чтобы жить, нужно убивать других. Но и они, и мы выжили. И нам нужно продолжать бороться за жизнь, а не за лёгкую смерть.
Щенок просит только кроху еды и глоток молока. А я собирался подарить ему лёгкую смерть.
Я отнёс щенка к служанке и приказал накормить его.
— Он и пару часов не переживёт...