Героический Режим. Злая Игра. Дилогия
Шрифт:
Пусть мир не погибнет из-за моих проступков. Но за всё нужно платить. Плохо, когда платишь ты, ещё хуже, когда это делают любимые. Я стоял над могилой Топлюши и смотрел в пустоту, что была внутри меня.
Но эта пустота быстро заполниться. И я знаю — чем.
Я не плакал, не было смысла, да и не хотелось. Я просто знал, что вместе с Топлюшей сегодня была похоронена большая часть меня.
Я вернулся к остальным через час, когда все уже почти приготовились к атаке. Ко мне с большими глазами прибежал Алексей. Он зачем-то измазал лицо мелом, из-за этого его уродливые шрамы выглядели ещё хуже.
— Ты как? — спросил он. — Мне тут Тёма...
— Я не в порядке, — ответил я, прерывая друида. — Но драться смогу.
И даже лучше, чем всегда. Потому что я был очень зол.
Резня II
"Мы еле держимся" — такое сообщение пришло нам от Старейшего час спустя. Впрочем, мы и так уже почти были готовы к походу.
Мы разбились на два неравных отряда. Первый, в который входил, фактически, весь клан, под командованием самого Корума должен был заняться одержимыми и химерами. Мы же с Репьём и ещё тремя воинами собирались проредить ряды оккультистов. Раненых пришлось оставить в овраге, где им ничего не грозило. Ну, не должно было грозить.
Первый отряд ломанулся вперёд по дороге, создавая как можно больше шума. Мы следовали в пяти минутах ходьбы за ними и старались держаться как можно тише. Фактически, пока что мы выполняли роль арьергарда, способного в случае чего принять удар в тыл, полноценное разделение должно произойти у самого города.
На острие атаки шёл сам Корум, его поддерживали несколько воинов. Друиды и маги шли по центру, их прикрывали три оставшихся в живых убийцы и два воина. Несмотря на крохотную численность, мы рассчитывали на то, что нам удастся справиться. В случае разгрома всем был отдан приказ прорываться к оврагу, откуда двигать на юго-восток, в обход Драконьего Клыка. Корум рассчитывал, что мы как минимум стянем все неприятельские силы к городу, и дорога окажется свободной, да и служители Культа после победы, скорее всего, займутся городом, а не нами — человеческого материала у нас мало, да и добычей мы были зубастой.
Шум битвы нарастал. Крики сумасшедших, рёв химер и вопли раненых создавали непередаваемую какофонию звуков. Пара воинов, идущих с нами, задёргались, то ли предвкушая сражение, то ли опасаясь его. Я же чувствовал абсолютное спокойствие и абсолютную злобу. У меня время от времени начинала кружиться голова, но это из-за того, что лес кругом то окрашивался в багровый, то выцветал, буквально становясь прозрачным. Я видел каждую букашку, каждую мышь, стоило им ступить в тень.
И я чувствовал Нечто, набирающееся сил где-то в глубине леса. Боль, страдания, отчаянье и сумасшествие дерущихся людей, одержимых и химер придавало чудовищу сил. Его атаки не избежать, но я не слишком-то беспокоился за клан, ведь первой жертвой чудовища стану я. А там уже посмотрим, что к чему, смогу ли я драться или мне придётся уходить, отвлекая монстра от клана и города. Впрочем, если чудовище останется в живых, город всё равно обречён.
А ещё меня как будто кто-то звал. Буквально на грани восприятия, то переходя её, то вновь исчезая. Я не обращал на зов никакого внимая, концентрируясь исключительно на предстоящей битве.
Конница конунга совершала уже третью вылазку за стены города, стараясь отбросить одержимых от стены. Одержимые несли тяжёлые потери, но им было плевать на погибших соратников и усталость. А вот кавалеристы устали, да и осталось их не больше трёх с половиной десятков. Атакующий ряд уже не выглядел таким ровным, судя по всему, из-за потерь, да и атака вышла вялой — шеренга почти сразу увязла в плотном ряду одержимых, а к ним уже бежало с полдюжины некрупных химер.
Весь невнятный хор голосов на секунду перебил один единственный крик — боевой клич Корума. Это был необычайно громкий и звонкий вопль ярости. Босс сразу же впал в состояние берсеркера. Он сбросил со своего цвайхандера все тряпки, и всё внутри меня похолодело — это был чёрный меч, который ковал Гризли.
В ветвях деревьев зашумел ветер, над полем боя начали собираться тучи. Хлынул ливень, через секунду превратившийся в ледяную бурю. В землю ударили молнии, запахло влагой и палёным одновременно. Над местом атаки друидов поднимался пар, прибиваемый к земле резкими порывами ветра. Одна из погибших и изрубленных чуть не в клочья химер тяжело поднялась на подрубленных ногах, но вместо того, чтобы атаковать игроков, она набросилась на товарку, плюя в неё желудочным соком и заливая землю гнилой жижей, вновь текущей по её жилам.
Активизировались горожане. В сторону вновь поднявшегося вала трупов хлестнули два организованных залпа, а после заполыхали шары их жидкого огня. Огонь пожирал мёртвую плоть, как сухой валежник.
Буря утихла, чтобы тут же начаться в другом месте — теперь друиды и маги выбрали своей целью химер, скучковавшихся у кромки леса. Конница перестроилась и атаковала то, что осталось от толпы одержимых. С другой стороны их поддержали наши воины. Корум ещё раз дико закричал, чёрный меч поднялся над его головой и опустился наискосок, разрубая сразу двух одержимых. Такого удара не смогли выдержать даже сумасшедшие, управляемые чужой волей. Они бросились в рассыпную, оставив лежать на поле почти половину своего "войска". Остатки химер тоже исчезли в лесу, отойдя к восточной "ставке" оккультистов.
Нашей атаки явно не ждали. Мы побеждали. Но химеры и одержимые — только половина дела.
И тут в бой вступил наш отряд. Мы с Репьём быстро развешали метки на нескольких оккультистов из главного лагеря. Это было сигналом к действию. Три воина набросились на них из леса, а мы с рыжим убийцей не жалели стрел — мне удалось пополнить их запас во временном лагере.
Служители Культа не ожидали этой атаки. Я убрал двух, ещё одного Репей, а воины втоптали в землю сразу двоих. От нас на самом деле проку было немного — даже пронзённый двумя длинными стрелами оккультист продолжал двигаться. Но всего их осталось тринадцать, и в ближнем бою многие из них не были такими уж слабаками. Трое мелких набросились на одного из воинов, хватая его за ноги, а четвёртый прыгнул ему на загривок. Их мелкие ножи быстро заработали, выискивая прорехи в доспехах, и быстро нашли их — воин повалился на землю, крича от боли и обливаясь кровью. Я утыкал одного нюхача стрелами так, что он мало отличался от ежа, но тот дёргаясь и содрогаясь от боли всё равно продолжал кромсать оголившееся горло поверженного до тех пор, пока не смог поднять его отрезанную голову на вытянутой руке, и только после этого свалился замертво.
— Назад! — рявкнул Репей.
Два оставшихся в живых воина отступили. Одержимые не стали их преследовать, видимо, решив, что им нужно переформироваться. Что ж, их проблема. Третьим местом атаки наших кастеров стало именно их лежбище. Деревья ломались под градом ледяных глыб, чёрные шары метались по кустам, выискивая себе жертву, ветер буквально сбивал с ног. Этому оккультисты ничего не смогли противопоставить.
Но отомстить за смерть они смогли. Оба наших воина на миг остановились и диким хохотом принялись стягивать с себя шлемы — их обереги то ли куда-то пропали в стычке, то ли не помогли, возможно, группа сосредоточившихся только на них служителей Культа смогла перебить защитную магию. Произошло это чертовски быстро, один мгновенно вскрыл себе глотку, проигнорировав "рисование" улыбки на своём лице, а второй одним ударом вбил в глазницу собственный кинжал.
— Твою мать, — простонал мой босс.
— У нас ещё одно дельце, — быстро сказал я, одновременно навешивая Метку на одного из оккультистов из тайного лагеря. — Видишь их?
— Да.
— Они собираются сделать что-то очень нехорошее, и нам нужно прервать их как можно быстрее.
— Без пушечного мяса?
— Я стану пушечным мясом.
— Твоё дело.
Тем временем наш отряд ближнего боя объединился с городской дружиной и преследовал отступающих. Кастеры больше не использовали массовых заклинаний, выбивая одержимых поодиночке точечными заклинаниями так, чтобы не зацепить своих или союзников.