Героический Режим. Злая Игра. Дилогия
Шрифт:
— Я пришёл к тебе.
— Я ждал тебя.
Лес заколыхался, будто подул резкий штормовой порыв. Но никакого ветра не было, просто деревья начали валиться одно на другое, в грязь, на отравленную землю.
— Придётся поковыряться, чтобы всё это восстановить, — с тяжёлым вздохом проговорил Хозяин Кокона. — Но всё-таки сначала я убью тебя.
Грязь в десятке метров передо мной забурлила, из-под неё медленно начало расти что-то вроде постамента, на котором восседало мертвенно-бледное бесполое существо, похожее на отрастившую руки и ноги миногу размером с крупного человека. И постамент, и существо на нём закрывал прозрачный пузырь.
Пасть, занимающая практически всю верхнюю половину туловища Хозяина Кокона, раскрылась, показывая десятки рядов острых треугольных зубов. С тихим звуком разрывающейся плоти кокон лопнул, разъединившись на две аккуратные половинки. Тяжёлый запах разложения едва не сбил меня с ног, но мне было не привыкать.
Хозяин Кокона поднял правую лапу, заканчивающуюся десятками щупалец, на конце каждого из которых была маленькая копия пасти, венчающей тело самого Хозяина.
— Постой, — медленно проговорил он неприятным тонким голосом, — тебе ведь некуда спешить, ты и так пьёшь мою силу. А вот я — ха-ха! — перед смертью хочу поболтать. Ко мне редко заходят гости.
— Говори.
— Хм? Я думал, что ты предложишь сразу начать драку. Судя по тому, что я о тебе узнал, ты весьма нетерпеливый человек. Ну что ж, раз ты хочешь поговорить... начнём, пожалуй, с новостей. Как там мои создатели из Культа? Как поживают драгоценнейшие Крылатый Зогг, Многоликий и Гниющий? Уж очень они мне полюбились, когда жили здесь.
— Крылатого Зогга убил я. Многоликий тоже мёртв, а тот, кто убил его, погиб от моей руки. Гниющий будет следующим. После тебя, конечно.
— Печальные и радостные новости одновременно. Печальные потому, что они погибли. Радостные благодаря тому, что за долгие годы ожидания меня вознаградят дракой с приличным противником. Ладно. Ещё вопрос — Культ Корда, наконец-то, сгнил?
— Гниёт. Или, скорее, догнивает.
Хозяин Кокона рассмеялся. Я прекрасно слышал его смех, его голос, но не мог определить источник звука.
— Значит, мой Созидатель оказался достаточно силён для того, чтобы проклясть Корда. Видишь ли... Гасп не мёртв.
— Какое открытие.
— Ты знал об этом?
— Догадывался.
— Догадливый человек. Терпеливый, как оказалось, и догадливый. Редкое сочетание таких полезных качеств для того, кто живёт так мало. Начнём драку?
— Теперь твоя очередь отвечать на вопросы. Мы же ведём диалог.
Хозяин Кокона фыркнул.
— И правда. Что ж, задавай. У тебя их тоже всего два. Я, к сожалению, тоже иногда испытываю нетерпение, а сейчас мне очень хочется подраться.
— Что случилось с Гаспом, когда его настиг Корд?
— Уф... твои вопросы, судя по всему, будут требовать более долгих ответов. Что ж, умрёшь осведомлённым.
Корд настиг нас здесь, в этом лесу. Хотя тогда леса-то здесь ещё не было, но, скажем так, саженцы торчали повсюду. Гасп понимал, что нам не спастись — слишком мало силы он успел скопить. Поэтому он разослал всех, кто успевал уйти, по самым потаённым уголкам этого мира, а сам вместе с оставшимися принял безнадёжный бой.
Как и любой другой безнадёжный бой, длился он долго, до полного уничтожения одной из сторон. Я тогда спал в своём укрытии, но чувствовал, как Гасп сопротивляется, даже не пытаясь тянуть силу из меня. Её всё равно бы не хватило, а разрушать только что построенное старый бог не хотел.
В конце концов, Корд разорвал тело Гаспа чуть ли не на семь частей, лишь одна из которых сохраняла жизнь — голова, шея, позвоночник с тазом и правая половина груди с рукой. В таком виде Гасп не смог бы сделать ничего плохого даже мыши. Корд бросил его здесь, ушёл на какое-то время, а вернулся уже с собранным воедино молотом. Он, конечно, знал, что один бог другого убить не может, особенно тот, что был сотворён тем, кого он собирается убить. Но был уверен, что сил в Гаспе осталось столько же, сколько и в тех недоучках, которых сам Корд когда-то убивал.
Ну, у него не получилось. Молот опять развалился на куски, а сам Корд едва не потерял все свои силы. А Гасп с раздавленной головой всё равно продолжал подавать признаки жизни, да ещё и умудрился проклясть последователей нового бога. Предсказал им, что их сожрёт такая гниль, как и его самого. Этого Корд допустить не мог. Он поместил живые останки Гаспа в самое надёжное, как ему показалось место — в гробницу Изменённой Алу, где, по его мнению, его жёг бы её Свет, не давая восстановить силы, а сам ушёл искать тех, кто бы смог убить бывшего бога. По логике вещей это те, у кого много сил, но сами они ещё не стали богами. Второй вопрос.
— Значит, Корд сам поспособствовал уничтожению своего Культа и осквернению Сердца Мира. И, полагаю, те, кого он хотел привлечь к уничтожению Гаспа, сейчас правят этим миром.
— Это не вопросы, а твои догадки, их я подтверждать не обязан. Задавай уже вопрос и давай драться.
— Кто сейчас собирает сосуды в Сердце Мира?
— Это мне не известно. Но знаю, что останки Гаспа и Изменённая Алу ему помогают. А теперь... — минога-переросток совсем по-человечески склонилась, вытягивая вперёд верхние лапы, — давай проверим, сможешь ли ты забрать мою силу.
Хозяин Кокона бросился на меня, стараясь смять одним ударом. У меня не было ни оружия, ни даже плаща, но и он мог пользоваться только своей пастью и верхними конечностями. Конечно, не считая силы, что переполняла нас.
Я ушёл от удара, зашёл противнику в правый бок и хлестнул по его белёсой плоти левой ладонью, из которой послушно высунулось щупальце, хотя Комок и спал. Они рассекли плоть Хозяина, практически не встретив сопротивления, но с отвратным чмоканьем рана заросла за какую-то секунду.
Мой противник отдалился от меня на приличное расстояние и остановился. Его толстое студенистое тело нервно подрагивало.
— О-хо-хо, подрастерял я прыть с прошлого раза. Как-то, лет сорок назад, ко мне приходил один охотник за чужой энергией. Вот мы с ним побегали. Когда я победил его, ему пришлось поклясться, что он отдаст мне всех своих детей, а когда я потребую, откроет для меня разум. Его звали...
— ... Нервил. Его я тоже убил.
Я атаковал. Но не Хозяина, а его постамент. Не знаю, думал ли он, что я не замечу эти тонкие белёсые нити, соединяющие его с камнем, или это была ловушка, но я привык полагаться на единственный шанс.