Героиня его романа
Шрифт:
Лалли опустила глаза. У Кэма возникло желание снова взять под столом ее руку и не отпускать. Вместо этого он сосредоточился на выборе блюд.
Том завел разговор об автомобилях:
— На чем вы ездите, Камерон?
Кэм сообщил ему модель своей спортивной машины:
— Мне нравится...
— Свежий воздух, — подхватила Лалли с улыбкой. — Сегодня было чудное утро — дорога вдоль побережья, солнце, морской ветерок.
— В каких отношениях вы с Камероном, Лалли? — вдруг с любопытством спросила Дана.
Кэм открыл рот, чтобы ответить, избавив девушку от неловкости. Приглашая Лалли на встречу с матерью, он не подумал о привычке той задавать бестактные вопросы. Но девушка опередила его.
— Я временно помогаю Кэму по хозяйству в Аделаиде, — спокойно сообщила она. — А еще строю для него мозаику из цветной гальки во дворе дома, пока он придумывает захватывающий сюжет нового детектива.
— Ого... — Дана слегка растерялась. — Так вы — мастерица на все руки. Работа с камнем — не очень типичное занятие для женщины.
— Мне вполне по силам сделать небольшое панно. — Лалли быстро изложила суть своего проекта. — Это очень увлекательная работа.
— А мне не терпится увидеть результат, — сказал Кэм, закрывая меню. Если не остановить Дану, она будет допрашивать Лалли в течение всего обеда. — Я сделал выбор. Нет ничего вкуснее пойманной сегодня рыбы. Вы согласны, Том?
За обедом говорили о тонкостях рыбалки и проблемах рынка недвижимости. Как только у Кэма появились деньги, он купил матери домик в Сиднее в надежде, что она будет жить там более или менее постоянно и они смогут чаще видеться. Надежды не оправдались. Она немедленно сдала дом в аренду и отправилась путешествовать, вполне довольная жизнью.
— Ты помнишь, что дом в Сиднее всегда в твоем распоряжении, мама? — неожиданно для самого себя спросил Камерон.
Дана взглянула на него в недоумении:
— Конечно. Это справедливая компенсация за те годы, которые я пожертвовала на твое воспитание. Деньги за аренду позволяют путешествовать в моем фургончике куда захочу.
— Ты могла бы изменить жизнь ради подходящего мужчины и поселиться в настоящем доме, — пробормотал Том с шутливой улыбкой, но сразу нахмурился и отодвинул тарелку.
Кэм посмотрел на часы. Они просидели за столом не более получаса, но ему казалось, что время тянется бесконечно медленно.
— Мои родственники живут в Квинсленде и на Торресовом проливе, — поддержала разговор Лалли, гоняя кусочек картошки вилкой по тарелке. — Мама старается навещать их хотя бы раз в два года. Я, бывало, с удовольствием сопровождала ее. — Она мельком взглянула на Кэма.
«Ах, Лалли. Маму никто не интересует. Напрасно стараешься».
До конца обеда говорили о кухне аборигенов и кулинарных традициях вообще. Потом Дана предложила перейти к кофе.
— К сожалению, мы торопимся. Надо еще найти гостиницу для ночевки. Рад был... повидаться. — Кэм кивнул Тому, но не сделал попытки поцеловать или обнять мать, которая даже не поднялась из-за стола, чтобы попрощаться с сыном.
Кэм взял Лалли за руку, и они вышли из ресторана.
— Ваша мать показалась мне очень... независимой, — дипломатично заметила девушка.
Кэм видел, что она старалась удержаться от комментариев, и оценил ее такт. Он и сам старался не поддаваться привычному разочарованию, чтобы не портить остаток вечера.
— Она не меняется, я здесь бессилен. — Он пожал плечами.
Кэм действительно пытался наладить контакт с Даной, используя все доступные средства связи. Она редко отвечала ему.
— Мать старалась лечить вашу бессонницу в детстве? — нахмурилась Лалли.
— Она считала мою бессонницу глупым капризом, который страшно ее раздражал. — Кэм не мог сосчитать, сколько ночей в прошлой кочевой жизни с матерью провел без сна.
Минуту Лалли боролась с собой, но все-таки не выдержала:
— Бессонница вполне могла развиться от того, что вас все время перевозили с места на место. Если бы вам уделяли больше внимания в то время...
— Это было очень давно. Думаю, причина в другом, — задумчиво сказал Кэм, хотя проблемы со сном действительно начались в детстве. Он считал, что унаследовал бессонницу на генетическом уровне от своего отца, кем бы тот ни был. Обстоятельства ничего не меняли. — Я уже давно живу своей жизнью.
— Но продолжаете все время переезжать, как ваша мать. — Лалли заглянула ему в глаза. — Не хочу сказать, что вы не должны путешествовать. Просто у вас не было возможности обрести душевный покой и снять напряжение.
Кэм открыл было рот, чтобы заявить о том, что переезды для него важны так же, как для его матери, но промолчал. Он не был так уверен в необходимости постоянной смены мест, как ему казалось. Что в действительности заставляло его кочевать в поисках новых сложных задач, интересных проектов, сюжетов для новой книги?
— Возможно, путешествия помогают заполнять время, которого слишком много... — Он пожал плечами, потому что не знал ответа. Размышления на эту тему внушали ему беспокойство. — Поехали поищем ночлег с завтраком.
— Я готова. — Лалли не настаивала на продолжении разговора. Она глубоко вздохнула, улыбнулась и села в машину.
Кэм выбросил из головы встречу с матерью.
По пути он расспрашивал Лалли о ее родне. Ему казалось странным, что она так зависит от семьи и так привязана к ней. Может быть, в этом кроется причина грусти, которую он иногда замечал в ее глазах?
— Мне не терпится вернуться к родственникам после того, как закончится мой контракт с вами. — Лалли поглядела на него. — Мне нравится работать на вас, но я все равно предпочитаю семью. Я чувствую себя в безопасности... — Она смутилась и замолчала.