Героиня его романа
Шрифт:
— Впрочем, я бы не возражала. — Лалли услышала свой нарочито громкий голос и предательски покраснела. — Интересно обменяться новостями с другими гостями, поболтать немного. Как красиво накрыт стол, не правда ли?
Она старалась не замечать, что толстая красная свеча в старинном бронзовом подсвечнике создает романтическую атмосферу, а в отблесках огня лицо Кэма выглядит особенно интересным. Он с легкой усмешкой снисходительно слушал ее болтовню.
Менеджер гостиницы дружески улыбнулся им:
— У нас все по-простому. Могу предложить вкусный суп, пирог, десерт, а также чай, кофе или горячий шоколад.
Лалли с удивлением поняла, что проголодалась:
— Я закажу суп.
Кэм присоединился к ее заказу.
Чем дольше они просидят за ужином, тем позже поднимутся в номер и лягут спать. Лалли надеялась быстро заснуть, но Кэму предстояла еще одна беспокойная ночь. У него просто не было других вариантов, ведь ему не спалось даже в собственной кровати. Ей не стоит размышлять о том, каково спать рядом с Кэмом, сидя напротив него в романтической атмосфере гостиной.
— Не будет никакой романтики, — пробормотала она и замолчала.
— Воды? — спросил Кэм, благоразумно пропустив мимо ушей ее замечание.
Он наполнил стаканы из кувшина на столе. Лалли наблюдала за тем, как он пьет, и думала, что даже такую простую вещь он умеет делать привлекательно.
«В который раз, Лалли, тебе приходится напоминать, что он — начальник, а ты — подчиненная. Не более того!»
Может, проложить на кровати между ними границу из подушек? Один из них может завернуться в одеяло, чтобы их тела не соприкасались. Что еще придумать?
Принесли суп, и Лалли помешала его ложкой.
— Здесь определенно есть грибы, говядина и помидоры, а кроме того, коричневая лапша. Конечно, базилик, морковь, пастернак. Не могу понять, что еще.
«Хорошо, Лалли. Продолжай лепетать, пока он не упадет под стол от скуки».
— Кусочки теста и зеленый горошек. — Кэм зачерпнул суп и посмотрел на нее сквозь длинные ресницы. — Кажется, сладкий картофель или тыква. Недаром некоторые супы называют «Весь обед в одной тарелке».
На этот раз тарелки были совсем неглубокие. Лалли попробовала первую ложку горячего ароматного блюда. Пришлось признать, что готовили в маленькой уютной гостинице отменно!
— Хотелось бы знать, как они это готовят?
— Хотите, достану рецепт?
Лалли нисколько не сомневалась — Кэму без труда удалось бы раздобыть секрет фирменного блюда, очаровав повара или жену хозяина, если это она стояла у плиты.
— Буду рада, если вам представится такой случай. Вы осчастливите мою сестру Тамми, которая обожает готовить.
Они замолчали и с удовольствием доели суп. Лалли все-таки решилась задать мучивший ее вопрос:
— Вы не страдаете от одиночества, имея только одну родную душу — мать, с которой так редко видитесь?
Хозяин убрал со стола пустые тарелки и, подкатив к столику тележку с подносом, предложил выбрать десерт. Потом удалился, оставив их одних. Тяжелые капли дождя стучали в стекло, и Лалли радовалась, что они сидят в теплой гостиной. Она задумчиво смотрела в темное окно, в памяти против воли всплывали поцелуи Кэма. Девушка чувствовала себя слишком уязвимой, чтобы предаваться опасным воспоминаниям.
Она повернула голову к Кэму и поймала его взгляд. В колеблющемся пламени свечи его зеленые глаза казались бездонными.
— Я встречаюсь с матерью, когда она находит для меня время. Обычно раза два в год. В основном обмениваемся текстовыми сообщениями по мобильному телефону. Мне этого достаточно.
Потому что Дана не особенно интересовалась его жизнью, даже когда они встречались. Она почти не слушала Кэма, предпочитая говорить о себе. Лалли подозревала, что она редко отвечала на его послания. Женщина, которая считала подаренный ей дом наградой за то, что терпела сына в детстве, не заслуживала снисхождения.
— Она всегда была такой?
— Как сегодня? — Кэм пожал плечами. — Ей не хотелось нести ответственность за ребенка, но все-таки держала меня при себе. Думаю, она поступала в соответствии со своими представлениями о жизни.
— Переезжая с места на место. — Лалли сдвинула брови. Она старалась не делать поспешных выводов в отношении других людей, но иногда это давалось ей с трудом. — Не представляю, как при таких обстоятельствах вы смогли успешно окончить школу.
— Меня спасали книги. — Кэм слизнул с ложечки немного взбитого лимонного мусса. — В каждом городе, где мы останавливались, я прочитывал десятки книг из местной библиотеки. Они помогали справляться со школьной программой. Многие учителя относились ко мне с пониманием. Большую часть времени я проводил в одиночестве, пока мама...
— Не возвращалась?
— Да. Мы жили и путешествовали в фургоне. Тогда мне казалось, что большинство детей предоставлены сами себе. — Голос Камерона звучал вполне легко, но Лалли показалось, что он нечасто касается этой темы.
Этот удивительный человек был совершенно заброшен в детстве. Мать не скрывала, что он — обуза для нее. Почему Дана так жестока? О чем она думала тогда? Понятно, что только о себе.
«Кто ты такая, Лалли, чтобы судить? Ты разлучила с матерью не одного, а трех мальчиков».
— Наверное, бывали ночи, когда вы не знали, где окажетесь завтра? — Она старалась подавить чувство вины.
— Конечно, бывали. С другой стороны, я многое увидел: каучуковые плантации, автокемпинги, стоянки аборигенов, — неловко пошутил Кэм и, задумавшись, замолчал. Наконец со вздохом тряхнул головой: — Как вам нравится десерт?
— Вкусно. Хорошо, что я тоже взяла мусс. — Лалли обрадовалась, что они оставили грустную тему. — Страшно подумать, сколько в нем калорий. Даже в маленькой ложечке.